Мощность преткновения

Из пандемического кризиса ни одна отрасль не выйдет без потерь. И в ближайшей перспективе вряд ли станет легче. Выход один: всем затянуть пояса. Ключевое слово здесь — всем. А не так, чтобы кто-то затянул, а кто-то распустил ремень. Потому что в противном случае начнется «реакция домино», которая загонит экономику в еще более глубокую яму.
Конечно, не секрет, что спад экономики привел к снижению потребления электроэнергии. По данным председателя правления Ассоциации «НП Совет рынка» Максима Быстрова, по отношению к аналогичным месяцам 2019 года в марте оно упало на 2,5 процента, в апреле — на 3,9, в мае — на 6,9 и в июне — на 5,9 процента. В связи с этим цены на рынке на сутки вперед (РСВ) также снижались. В отдельные часы были зафиксированы нулевые цены не только во второй ценовой зоне, где это не редкость, но и в первой — был обновлен пятилетний минимум. В итоге в целом по рынку в марте 2020 года цена электроэнергии на РСВ упала на 12,4, в апреле на 15,1 и в мае почти на 18,6 процента.
Однако, согласно закону сохранения энергии, если где-то убыло, значит, где-то прибыло. И на фоне падения потребления выросла удельная стоимость мощности для промышленных потребителей, сообщил Максим Быстров на форуме «Российская электроэнергетика. Преодоление последствий пандемии». При этом стоимость конкурентной части мощности (КОМ и ВР) снижалась: в марте 2020 года на 2,7 процента, в апреле на 4,7, в мае на 3,9. А неконкурентная часть мощности (надбавка ДФО, финансирование новых станций в Калининграде и т.д.) росла, и это привело к тому, что в целом стоимость мощности помесячно выросла на 14, 12,3 и 18 процентов соответственно. При этом, несмотря на рост цены мощности на фоне сокращения спроса, одноставочные цены оптового рынка (включает цену РСВ и цену мощности, состоящую из рыночной (КОМ+ВР) и «надбавочной» частей) в марте-мае оказались ниже, чем годом ранее. В марте снижение «одноставки» оказалось на уровне 0,3 процента, в апреле — 2, в мае — 1,6 процента, добавил Максим Быстров.
Однако крупные промышленные потребители, желая снизить затраты на электроэнергию, на заседании комиссии РСПП по электроэнергетике выдвинули идею на 50 процентов снизить оплату мощности на ОРЭМ, отказаться от дальнейших отборов проектов модернизации генерирующего оборудования, перенести конкурентный отбор мощности на 2026 год, ввести временный мораторий на штрафы за несвоевременную оплату энергоресурсов.
То есть, по сути затянуть если не веревку на шее генерирующих компаний, то уж ремень на талии — точно. Снижение потребления и так привело к уменьшению их выручки на десятки миллиардов рублей, плюс обострилась проблема неплатежей за уже потребленное электричество со стороны инициаторов упомянутых предложений (см. справку). А теперь еще и мощность «ополовинить»? Но ведь конкурентный отбор мощности — это пятилетний договор взаимных обязательств «генератор — поставщик». И три месяца ситуативного «вирусного» снижения энергопотребления при общем спаде деловой активности — вовсе не основание для решения об уменьшении оплаты. Особенно если учесть, что цена на мощность КОМ в 2020 году (126,5 тысяч рублей за МВт в месяц) практически равна цене на мощность в 2011 году (122 тысячи рублей за МВт в месяц), а инфляция за тот же период составила 76 процентов.
От каких затрат промышленники предлагают отказаться генераторам? Оплата мощности позволяет производителям электроэнергии ремонтировать оборудование, выплачивать зарплату сотрудникам, налоги, обеспечивать охрану объектов и др. Отказ или серьезное уменьшение затрат на эти цели повлечет недофинансирование ремонтных программ и, как следствие, приведет к повышению аварийности, возможному нарушению энерго- и теплоснабжения потребителей, в том числе населения, больниц, школ, и т.д., создаст риски для будущего отопительного сезона.
Да, затраты промышленных потребителей на электроэнергию — серьезный фактор успешности в бизнесе. И здесь по логике им ничто не должно мешать быть конкурентоспособными, в том числе и на внешнем рынке, особенно если взглянуть на стоимость энергоресурсов в других странах. Так, нашим промышленникам мегаватт обходится в 41 доллар с НДС. Немецким предприятиям мегаватт продается уже по 145, английским — 139, китайским — 104 доллара.
При этом, если взять сектор машиностроения, то доля затрат на электроэнергию в себестоимости продукции в России не высока (5,1 процента), сравнима с аналогичным показателем в Великобритании, хотя немного и превышает долю в ФРГ и КНР (около 3 процентов). В секторе добычи полезных ископаемых (кроме топливных) доля в себестоимости весьма привелекательна — 3,1 процента, даже в Китае она превышает 4, а в ФРГ приблизилась к 5 процентам. В Бразилии, Корее, США этот показатель держится уже на уровне 9-10 процентов.
А вот по уровню энергоемкости наши предприятия с зарубежными и рядом не стояли, увы. В том же машиностроении в России она выше немецкой в шесть раз, китайской — в четыре, в добыче — соответственно в 2,5 и в 2 раза. А если электросчетчик крутится без устали, не выручат даже самые низкие тарифы.
Если кто помнит, еще в 2008 году руководство страны поставило задачу к 2020 году на 40 процентов снизить энергоемкость ВВП. Но по оценкам минэкономразвития, энергоемкость ВВП к 2019 году уменьшилась всего на 9 процентов. Причем в 2009-2011 годах она даже ухитрялась расти, а последние четыре года не падает. Если мы будем двигаться таким темпами, то снижение в 40 процентов получим лишь в 2043 году. И то не факт.
Высокая энергоемкость ВВП лучше всяких слов говорит об отсталой и неэффективной структуре экономики и преобладании в ней сырьевых отраслей. Кстати, в генерации — наиболее энергоемком секторе ТЭК — на 8,5 процента удалось снизить потребление топлива. То есть энергетики стараются снизить собственные расходы, но это вовсе не значит, что их инвестиции в модернизацию основных фондов можно радикально рубануть.
На протяжении последних 10 лет цена на электроэнергию для промышленных потребителей в России не только остается одной из самых низких по сравнению с другими странами, и индексируется гораздо ниже уровня инфляции. С 2010 года стоимость производства и передачи электроэнергии увеличилась на 5,7 процента, при этом цены в машиностроении подросли на 5,9, в химпроме — на 6,9, нефтепереработке и производстве алюминия — 7,4, черной металлургии — 7,8, в добыче полезных ископаемых превысили 11 процентов. Предсказуемая и адекватная цена электроэнергии позволяет российской продукции успешно конкурировать на международном рынке. И любые поспешные решения в угоду промышленному лобби могут разом перечеркнуть все эти преимущества.
И все же, каковы «перспективы» предложений по снижению оплаты мощности? «Предлагаемое двукратное снижение платы за мощность до конца года может негативно сказаться на инвестициях генерирующих компаний, а против их сокращения выступает Минэнерго России. Более вероятным решением выглядят точечные меры, направленные на совершенствование функционирования ОРЭМ, например, сокращение размера платы за невостребованную генерирующую мощность», — считает эксперт департамента по ТЭК и ЖКХ Аналитического центра при Правительстве РФ Олег Колобов.
«Анализ текущей ситуации показывает, что поводов для принятия кардинальных изменений, нарушающих сложившийся сегодня баланс интересов субъектов энергетики, нет, — однозначно заявил заместитель министра энергетики РФ Юрий Маневич, — выпадающие доходы поставщиков энергоресурсов негативно скажутся на функционировании отраслей ТЭК по всей цепочке производственного цикла, в том числе и генерирующих компаний, что может поставить под угрозу надежность устойчивого энергоснабжения и теплоснабжения страны».
Справка
Согласно проводимому Минэнерго мониторингу платежной дисциплины уровень расчетов за электроэнергию в июне составил 97 процентов, что на 3 процента хуже июня 2019, но на 3 процента лучше мая 2020 года. Во втором квартале — 95 процентов против 101 процента во 2 квартале 2019, то есть на лицо снижение на 6 процентов.
Общая задолженность на начало июня составила 279,2 миллиарда рублей, из них просроченная — 158,2 миллиарда, прирост просроченной задолженности за первое полугодие 2020 года составил 38,6 миллиарда рублей или 25 процентов. Аналогичная по тенденции ситуация наблюдается на рынках тепловой энергии (в части субъектов электроэнергетики) и на рынке газа.