TopBlogNews.Ru Самые популярные новости блогов рунета
МОСКВА, 14 ноя — РИА НОВОСТИ, Игорь Гашков, Владимир Ардаев. Сто лет назад началась короткая жизнь одного из символов советской эпохи — уральского пионера Павлика Морозова. Тринадцатилетний мальчик, якобы сообщивший властям о том, что его отец помогает кулакам, погиб при невыясненных обстоятельствах неподалеку от родной деревни Герасимовки. Суд признал виновными родственников ребенка: их объявили участниками кулацкого заговора.
Спустя годы официальная версия подверглась пересмотру. Памятники Павлику снесли, рассказ о пионере-герое убрали из школьной программы. В нулевые о нем вспомнили, но иначе: как о невинном ребенке, жертве обстоятельств. Энтузиасты восстановили его музей на Урале. Директор этого музея Нина Купрацевич сравнивает Павлика Морозова с сыном Николая II, цесаревичем Алексеем, и утверждает, что в ходе изучения исторических свидетельств всплыло имя убийцы, которое она отказывается назвать раньше, чем это сделает суд.
«Павлик, прости нас»
Чтобы восстановить заброшенный мемориал Павлика, Купрацевич переехала из районного центра Тавды, где возглавляла местный краеведческий музей, за три десятка километров — в Герасимовку. К 2004 году от экспозиции, посвященной пионеру-герою, осталась только классная комната на верхнем этаже здания, где Павлик сидел за партой. Экскурсии не проводились. Купрацевич поразило, что могила Морозовых — Павлика и его брата Феди — находится не на общем кладбище, а на виду у всех, близ дороги. Музейный работник считает необходимым перезахоронить останки, но пока не имеет возможности этого сделать.
Благодаря Купрацевич последние десять лет у памятника Павлику Морозову в Герасимовке снова проходят митинги, но речь идет не о борьбе мальчика против кулаков, а о вине взрослых перед детьми, которых одни не смогли уберечь, а другие, воспользовавшись трагедией, сделали разменной монетой политических игр.
В доносы на отца и месть родственников-кулаков Купрацевич категорически не верит. «Прости, Павлик, нас, взрослых, за то, что мы втянули тебя в свои недетские дела, а потом не смогли защитить», — с такими словами директор музея обращается с участниками митинга. Люди собираются здесь каждый год 3 сентября — в годовщину гибели самого знаменитого местного уроженца. Купрацевич уверена: о Павлике говорить нужно не как о предателе или герое, а как о мученике.
Ей вторит и заведующая отделом клубной деятельности Тавдинского управления культуры, молодежной политики и спорта Людмила Изосимова. «Митинги мы проводим не для того, чтобы воздать дежурные почести пионеру-герою и поддержать советский миф, а чтобы почтить память убитых детей. Это малая лепта за взрослую ложь», — подчеркивает она.
«Он был робким, тихим и не доносил на отца»
В разговоре с РИА Новости Нина Купрацевич объясняет, почему традиционная версия гибели Павлика Морозова несостоятельна. Третьего сентября 1932 года мальчик вместе с братом Федором отправился за клюквой на болото, рассчитывая заночевать в лесу. Спустя три дня их тела нашли в бору недалеко от северной окраины деревни. Приехавшие следователи арестовали девять подозреваемых, из которых шестеро оказались родственниками Морозовых. Четверых приговорили к высшей мере наказания, в том числе дядю мальчика Арсентия Кулуканова, его двоюродного брата Данилу и деда Сергея Морозова. По версии суда, близкие Павлика расправились с ним, мстя за свидетельские показания, которые тот якобы дал на своего отца Трофима Морозова, водившего дружбу с кулаками. Незадолго до этого Трофима Морозова судили и отправили в лагеря — с помощью маленького Павла, как утверждала советская юстиция. Он был пионером-активистом, разоблачал кулаков, прятавших зерно, и сообщил органам о том, что его отец продает местным богатеям фиктивные справки, согласно которым они не кулаки, а «середняки».
С 1980-х донос Павлика и его участие в суде над отцом ставят под сомнение, поскольку подтверждающих это документов не сохранилось. Многие исследователи, в том числе советский диссидент Юрий Дружников и британская русистка Катриона Келли, считают, что Павлик если и выступил против отца, то только под воздействием матери, разошедшейся с мужем, либо — и это более вероятно — знаменитое предательство ему приписано. Купрацевич приводит собственные доводы, связанные с личностью мальчика.
«От природы Павел заикался, путал слова — смешно разговаривал, и дети его высмеивали. Он был очень закомплексованным. Мне удалось в разные годы встретиться со многими людьми, которые подтвердили это. Павлик был крайне стеснительным. Оттого так нелепо выглядит то, что ему приписано: пламенная речь на суде над собственным отцом», — говорит она.
С точки зрения хранительницы музея, невозможно представить, чтобы ребенок, узнав о преступлениях отца, решил сообщить об этом суду. «Его отец Трофим ушел из семьи и не жил с ним и матерью. Павлик не мог «из-за печки увидеть», как он торгует какими-то липовыми документами ради пользы кулаков (просто потому, что отец жил в другом доме). Якобы судья обратился к ребенку: правда ли, что отец подделывал документы? Павлик встал и произнес речь: «Дяденьки судьи! Мой отец творил явную контрреволюцию. Мой отец не защитник интересов Октября. Я не как сын, а как пионер требую моего отца наказать». Это же просто смешно — он не мог ни придумать, ни произнести такую речь. Это слова взрослого человека! Он еще и о революции-то толком не знал — вряд ли в школе успели рассказать», — рассуждает Купрацевич.
Директор музея ссылается также на мнение жителей деревни. По ее словам, в Герасимовке никогда не связывали арест и ссылку Трофима Морозова с поступками его сына. Да и пребывание в лагерях завершилось для отца семейства сравнительно благополучно: он освободился и поселился в Тюмени.
«У дедушки просто не было мотива для убийства внуков», — убеждена хранительница памяти о Павлике Морозове.
Герасимовка после славы
Кардинальное переосмысление советской мифологии в 1990-е сказалось на экономическом благополучии Герасимовки.
«В поздние советские годы это была процветающая деревня. Как стали строить первую асфальтовую дорогу в области, так проложили ее и к Герасимовке. Местное хозяйство на общем фоне весьма преуспевало. Тому способствовало несколько факторов: и помощь центра, и разумное управление местных кадров», — рассказал в интервью РИА Новости местный писатель-краевед Валерий Ермолаев.
Жители Тавдинского района в разговоре с агентством вспоминают о благосостоянии брежневских времен: дефицитных товарах, поступавших в деревню, успехах местного колхоза. Однако в 1990-е, когда миф о Павлике Морозове перестал пользоваться спросом, благоденствие кончилось. «Тем не менее Герасимовка выжила, сейчас она держится на среднем уровне», — говорит Ермолаев.
В 1990-е годы местные жители на себе испытали негативное отношение к фигуре Павлика Морозова, возобладавшее в обществе. Нина Купрацевич считает, что ее работа имеет терапевтическое значение: избавляет людей от психологического давления, которое они ощущали на себе все последние годы. Директор музея гордится тем, что в Герасимовке «больше не стыдятся быть земляками Павлика Морозова».
Ермолаев поделился своим пониманием Павлика как «тавдинского и уральского бренда»: «Интерес к его фигуре не исчез, приезжают туристы. Изменился возрастной состав. Теперь это в основном взрослые, со сформировавшимися взглядами». Однако в школах Тавдинского района, по словам Ермолаева, о Павлике Морозове по-прежнему не рассказывают.
Тихое переосмысление памяти о Павлике не встретило сопротивления местных коммунистов, официально не отказывавшихся от советской версии событий. Однако ни в Тавде, ни в Герасимовке не припоминают протестов или полемики в прессе. В частных беседах с РИА Новости местные жители говорят, что левые согласны с их точкой зрения на Морозова как на мученика и жертву обстоятельств, а вовсе не героя, но им требуется больше времени, чтобы свыкнуться с новым пониманием истории.
