Не предавшие монархию: полицейские и жандармы в феврале 1917-го

Падение режима Николая II произошло во многом потому, что против него выступили тысячи солдат, находившихся в февральские дни 1917 года в Петрограде. Лояльных царю войск там практически не оказалось, однако с восставшими военными пытались бороться полицейские и жандармы. «Газета.Ru» рассказывает, почему спасти монархию у правоохранителей не получилось.

Февральскую революцию 1917 года принято считать практически бескровной, так как к моменту падения монархии в Петрограде не осталось войск или политических сил, сохранивших верность императору Николаю II. «Действительно, тогда от него отреклись все части: и тыловые, и те, что были на фронте. Командующий войсками генерал Алексеев требовал отречения Николая. Тем же самым занимались и депутаты Госдумы, а генерал Корнилов, будущий герой белого движения, и вовсе арестовал царскую семью. Даже церковь поддержала революцию», — рассказал «Газете.Ru» историк Борис Юлин.

Однако жертвы февральских событий все же были. С самого начала массового перехода войск на сторону восставших начались расправы над офицерами.

Считается, что первой частью, которая поддержала противников режима, стал Волынский полк, где командир одной из рот унтер-офицер Тимофей Кирпичников застрелил своего начальника штабс-капитана Лашкевича, после чего вывел большое количество вооруженных солдат на улицы для поддержки демонстрантов.

«Офицеры стали главными жертвами Февральский революции. Только во время событий в Кронштадте и Гельсингфорсе (Хельсинки), где произошли массовые расправы над командирами Балтийского флота, были убиты по меньшей мере 80 офицеров. Убивали всех — от мичманов до адмиралов», — отметил петербургский журналист и краевед Лев Лурье.

Неразложившиеся и верные

В революционные петроградские дни нашлись силовики, которые вплоть до отречения Николая II сохраняли ему верность и даже вступали в перестрелки с восставшими солдатами. Речь идет о полицейских и жандармах. «Аппарат по борьбе с уголовной и политической преступностью оставался в тот момент в «неразложившемся» состоянии, потому сохранял лояльность властям и царю. Что же касается войск, то это была уже не та армия, которая начинала Первую мировую войну. Даже гвардейские части на самом деле были таковыми лишь по названию, а по сути это были резервные и учебные соединения. Служили там либо люди уже очень зрелого возраста, либо совсем молодежь.

Все эти части существенно утратили боеспособность в тылу, а кроме того, были подвержены обработке со стороны революционных агитаторов», — пояснил «Газете.Ru» руководитель исследовательских программ фонда «Историческая память» Владимир Симиндей. По его словам, боеспособные части, которые были верны императору, были почти все выбиты в первые два года войны.

Присутствие в Петрограде огромного количества военных, которые не хотели воевать, называют одним из главных факторов, который привел революцию февраля 1917 года к успеху. «Численность наших войск на фронте тогда ограничивалась тем, что российская промышленность не справлялась с их обеспечением, проще говоря, не могла сделать в достаточном количестве оружия, боеприпасов и иных необходимых армии вещей. Многие тыловые части или вовсе не имели оружия, или почти не имели боеприпасов. Почти половина всей нашей армии в тот момент сидела в тылу», — рассказал Юлин. Всего, согласно документам того времени, в Петрограде находилось около 160 тыс. военнослужащих. «Им противостояли 20 тыс. сотрудников полиции и жандармов. Сами понимаете, что ни о каком равенстве сил тут идти речи не может. Тем более что на самом деле кадровых полицейских в столице тогда было всего 3,5 тыс., а остальные — это так называемые приданные силы из казаков и иных силовых структур, где тоже были не слишком лояльные режиму люди. Тем не менее работники МВД и корпуса жандармов все равно исполняли свой долг. Не очень охотно, не очень эффективно, но как могли», — добавил Лурье.

Что делали полицейские

Состояние карательных органов к февралю 1917 года было противоречивым. С одной стороны, после убийства Александра II в 1881 году МВД было серьезным образом усилено. На службу были приняты дополнительные полицейские, их стали вооружать огнестрельным оружием. На службу в полицию брали бывших военнослужащих, которые не имели должностных проступков. Их обучали основам юриспруденции, кроме того, существовал отбор по физическим нормативам. Почти поголовно основным оружием полицейского тех лет были револьверы Смита-Вессона образца 1869 года выпуска, которые к февралю 1917 года серьезно устарели. Но даже их хватало далеко не всем.

«С 80-х годов полицейских стали вооружать револьверами, но так как их на весь персонал не хватало, то, как рассказывали, многие носили только пустые кобуры с красными шнурами», — говорится в мемуарах историка Михаила Богословского, современника Февральской революции.

В некоторых случаях сотрудники МВД покупали оружие на свои деньги, тогда револьверы продавались открыто в оружейных магазинах. Кроме того, для городовых сотрудников полиции (аналог патрульно-постовых полицейских в наши дни) закупались и самые дешевые сабли. В полиции Петербурга к моменту падения монархии некоторое число сотрудников МВД занимались следственной, экспертной работой, вели архивы. Большинство этих людей не умели подавлять беспорядки или задерживать правонарушителей.

Чаще всего в столкновения с восставшими солдатами или казаками вступали как раз городовые сотрудники полиции, которые несли службу на постах. В столице Российской империи на тот момент их насчитывалось более 700. Они были расположены на улицах города таким образом, чтобы дежуривший городовой мог видеть своих коллег на соседних постах. Каждый городовой пост обслуживался тремя полицейскими посменно. Всего одновременно на улицы города тогда могли выйти 2115 городовых.

Были свои силовые подразделения и у Корпуса жандармов, который занимался расследованием политических преступлений, борьбой против революционеров, политическим сыском. Жандармы исполняли функции политической полиции. Впрочем, несмотря на формальное подчинение МВД, сотрудники Корпуса жандармов были руководству полиции неподотчетны. Вплоть до падения монархии и роспуска жандармерии и полиции обе структуры крайне неохотно делились служебной информацией друг с другом.

Основными же способами МВД отслеживания революционных настроений и борьбы с ними были: внедрение агентов в организации революционеров, вербовка информаторов и агентов, а также просмотр личной корреспонденции отдельных граждан. Согласно сохранившимся документам полицейских архивов, перед Первой мировой войной в российской полиции числились более 70,5 тыс. агентов-информаторов. Некоторые из них доносили добровольно, а некоторые получали регулярные денежные вознаграждения. Сумма варьировалась от 5 до 500 рублей в зависимости от того, насколько ценной была предоставляемая ими информация.

Почти все петроградские швейцары, дворники, конторщики и паспортисты были агентами полиции или жандармов.

Также правоохранители тех лет пользовались услугами так называемых филеров — людей, которые по заданию вели наблюдения за теми или иными подозрительными лицами. Филеры не входили в штат МВД и также получали разовое вознаграждение за свой труд.

Полицейские активно внедряли провокаторов и просто агентов в кружки рабочих, революционных деятелей и тайных организаций. Одним из самых известных таких людей был Евно Азеф. Он считался одним из лидеров радикального крыла Партии социалистов-революционеров и одновременно являлся секретным сотрудником департамента полиции. Нередко по доносу тайных осведомителей, которые имелись даже в зарубежных филиалах революционных групп, арестовывались наиболее активные противники монархии.

25 февраля 1917 года, за два дня до массового перехода войск на сторону демонстрантов, сотрудники МВД арестовали более 150 человек. У полицейских была информация об их революционной деятельности. Среди тех, кто оказался в околотках, были пятеро членов Российской социал-демократической партии большевиков. Аресты были организованы грамотно: все подозреваемые был схвачены ночью, никто из них не смог оказать сопротивления. Впрочем, предотвратить массовые выступления рабочих и солдат это не помогло. На следующий день полицейские и лояльные властям военные заставили рабочих развести мосты, чтобы правительственные учреждения оказались отрезанными от бунтующей толпы. Однако революционеры подобрались к ним по льду замерзших водоемов. Революция победила в течение нескольких дней: 27 февраля восстали первые части, а уже 28 февраля был образован Временный комитет Государственной думы и солдатские советы. К 1 марта комитет признают посольства Великобритании и Франции, а 2 марта Николай II отрекается от престола.

К этому моменту восставшим удалось выпустить узников практических всех тюрем. Вместе с революционерами свободу получили и уголовники.

«Еще никогда в истории большое количество восставших войск не удавалось подавить только жандармами и полицией. Даже восстание декабристов подавили лояльные царю войска. Все-таки в феврале 2017 года силы были слишком неравные», — объяснил Симиндей. Вскоре за работниками МВД началась настоящая охота. «Революционеры ненавидели полицейских с более ранних времен, а потому зачастую их просто убивали. И сопротивлялись до последнего работники МВД не столько потому, что были так верны царю, сколько потому, что просто защищали свою жизнь. Счет убитых бывших полицейских никто не вел, но очевидно, что это десятки человек», — отметил историк Борис Юлин. По его словам, нередко жандармы и сотрудники полиции переодевались в гражданскую одежду, чтобы скрыть свою принадлежность к МВД, однако спасало это не всегда. Иногда их выдавали на расправу «доброжелатели». «После февраля 1917-го и до образования уже советской милиции с преступностью практически никто не боролся. Постоянные грабежи и убийства стали нормой того времени. Неизвестными был сожжен архив и канцелярия Корпуса жандармов», — добавил Юлин.

Впрочем, по словам Льва Лурье, попытки противостоять разгулу криминала до создания советской милиции все-таки были. «Был такой профессор Петербуржского университета, поэт Кульбин, который создал добровольную дружину по поддержанию правопорядка, в основном из числа студентов. Были и иные способы самоорганизации для борьбы с криминалом. Например, в домах организовывали домовые комитеты в помощь швейцару и дворнику, назначали дежурных из числа жильцов, чтобы не пускать посторонних», — отметил Лурье. По его словам, над пойманными на рынке ворами нередко устраивались самосуды: их просто бросали в Фонтанку или иные водоемы. «Что касается бывших работников МВД, то их судьба не всегда складывалась печально. Хуже всего приходилось жандармам.

А вот полицейских выручали ходатайства купцов и горожан в духе: «Это очень честный городовой, он не брал взяток и никогда не вел пропаганды в поддержку монархии. Отпустите его, пожалуйста».

В первые два месяца после февраля 1917-го это спасло многим сотрудникам полиции жизнь», — отметил краевед.

Однако в целом после Февральской революции все бывшие жандармы и иные сотрудники МВД были поражены в правах и не могли устроиться во вновь созданные правоохранительные органы. «Иногда в советскую милицию брали старых специалистов. Это касалось экспертов, почерковедов, специалистов по дактилоскопии, особо выдающихся следователей. К их услугам руководство милиции прибегало. А вот бывших городовых или инспекторов на службу не брали», — заключил историк Юлин.