Изгнание доллара

Между кризисами 1998 и 2008 годов, 2008 и 2014 годов накопление иностранной валюты в России сокращалось, а рубль, наоборот, расцветал. Мы все верили, что вот он — час пришел, и мы получили свою стабильную валюту. Но наступала очередная взрывная девальвация, и вновь в Россию приходил доллар — все больше и больше.
В этом и есть вопрос. Как добиться дедолларизации не временной, между очередными скачками рубля вниз, а надолго или даже навсегда? Как, если рубль находится четверть века в падении, вместе с такими же бедолагами? За 1995-2018 годы рубль обесценился в 14 раз к доллару, бразильский реал — в 4 раза, аргентинский песо — в 26 раз, мексиканский песо — в 2,5 раза, турецкая лира — в 105 раз. Мы — в тренде. Мы — как Турция, как Бразилия, как большая развивающаяся страна со всеми ее дисбалансами.
За 1995-2018 годы рубль обесценился в 14 раз к доллару, аргентинский песо — в 26 раз, турецкая лира — в 105 раз
Как выпрыгнуть из этой бесконечной девальвации, загоняющей доллары и евро внутрь России? Ответ и простой, и сложный. Можно сколько угодно поощрять «рублевизацию» — налогами, нормативами, запретами или, наоборот, послаблениями для бизнеса и населения. Но по-настоящему стабилизировать рубль, дать ему волю во внутреннем обороте можно, только перейдя к политике стимулирования устойчивого роста выше среднемировых темпов. К стратегии на возврат к универсальной — вместо преимущественно сырьевой — экономике. Тысяча рецептов и мировой опыт хорошо известны. Без такого курса истинная «дедолларизация», реальное, без дураков импортозамещение — так же возможны, как мост из Петербурга в Москву.
Когда доля России в мировом номинальном ВВП станет хотя бы 4-5 процентов, тогда рубль станет заметен в глобальных финансах. Сегодня, когда мы весим только 1,9 процента мировой экономики, шансов почти нет. Почему доллар, как резервная валюта N 1, занимает 50-60 процентов глобальных финансов, а евро, вторая валюта — 20-30? Не только в силу традиции. Но еще и потому, что доля США в мировом номинальном ВВП больше 24 процентов, еврозоны — 16.
<!—

—>
Почему британский фунт — третий по применению? Его доля — 4-5 процентов глобальных финансов. Ответ — не только как воспоминание о всесильном фунте, игравшем в конце XIX века роль нынешнего доллара. Но еще и потому, что Соединенное Королевство создает 3,3 процента глобального ВВП и является вторым, после США, ядром глобальных финансов. Лондон и британские офшоры — один из краеугольных камней мировой финансовой индустрии. А наша доля в глобальных финансовых активах никогда не превышала одного процента, сегодня — 0,4-0,5. Крайне мало для настоящей дедолларизации.
Что позволяет Китаю так рваться вперед с юанем? Ответ простой — растущая роль Китая в мировой экономике. Его доля в глобальном ВВП в 1990 году — 1,7 процента, в 2017 году уже 15. Китай, кроме того, еще и большая финансовая машина. Ее доля в мировых финансах тоже постоянно растет. В 2016 году денежная масса Китая в долларовом выражении уже достигла 133 процентов. Значит, можно и о международном юане подумать. Юань проталкивается Китаем с начала 2010-х. Очень выгодно эмитировать валюту для использования где-то там за рубежом. Экспортировать деньги против реальных товаров. Чистая эмиссионная прибыль. Как результат, доля юаня потихоньку растет. Когда-нибудь придется бороться в России и с «юанизацией». Уже сейчас наличный юань внедрен в повседневный оборот на Дальнем Востоке. А российские банки закупают наличку в юанях так же, как они это делают с долларами и евро.
Есть только один способ дедолларизации — быть большим, устойчивым, растущим, играть на опережение не только в реальной экономике, но и в финансах. Вместо маленькой лодчонки — таков сегодня наш финансовый сектор, строить большую машину. Так, чтобы остались дурным воспоминанием и низкая монетизация, и бедный кредит, и космический процент. Чтобы забылись и кэрри-трейд, и пляшущий рубль, и вечно угрожающая инфляция.
А пока — ждем. Ждем и верим заявлениям, что дедолларизация не затронет валютные вклады населения. Это 5,5 триллиона рублей против рублевых на 27 триллиона. Верим, что останутся в целости счета бизнеса в валюте — на 7,3 триллиона. Ждем, что никто не тронет наличных накоплений в долларах. Их по меньшей мере несколько десятков миллиардов. Россия — один из крупнейших потребителей в мире 50- и 100-долларовых банкнот. Верим, что не будет новых ограничений, чтобы купить, продать, ввезти — вывезти наличный доллар.
Когда-нибудь в России придется бороться и с «юанизацией». Наши банки уже закупают наличку в юанях
А что еще ждем? Ждем, что государство будет верно сегодняшним своим обещаниям — не трогать, не запрещать, не отнимать. Что оно прервет плохую кредитную историю XX века. Госзаймы, по которым терялись деньги, конфискационные денежные реформы, потери сбережений от ценовых взрывов — все это еще в памяти. Мы ждем, что в будущие кризисы (а они будут заноситься в Россию) — государство не пойдет по пути Аргентины, Кипра, Греции и других стран, вводя ограничения на операции населения с валютой.
Но самое главное, мы ждем, что будет выполнено ключевое обещание — экономический рост с темпами выше среднемировых. Только он может гарантировать, что слова «дедолларизация» или «валютные ограничения» забудутся как плохой сон.
А что же мы будем обсуждать? Насколько успешней стал рубль в международном обороте и как это выгодно России.