И вновь о Поветкине и остарине

  Хомячки и генераторы

  Холивары хомячков в современных спортивных СМИ — тема для диссертации, вопрос только — в какой области наук? Социологии? Психологии? Читая некоторые пассажи, я даже готов поверить в чисто физиологическую причину подобного поведения.

  Главное в таких публикациях — это заголовки и громкие цитаты. Тогда в комментарии набегают хомячки — и начинается холивар. Счетчики показа рекламы крутятся — а что еще нужно владельцам СМИ?

  Журналисты, понятно, не отстают и высасывают поводы даже из таких мест, откуда что-либо высасывать откажется даже самый прожженный тайский трансвестит. Хотя «журналисты» — это громко сказано. Генераторы новостных лент.

  В связи с чем – цитата, однажды найденная мной в Сети:

  «Мой муж работал генератором новостной ленты, а недавно его сделали старшим генератором, и теперь мы можем позволить себе ипотеку!»

  История вопроса

Сначала Александра Поветкина взяли на остарине, это было неделю назад, и никто ничего не знал. Все скопировали одну и ту же новость, переставляя слова и добавляя какие-то мелкие подробности из «Википедии».

Затем стало известно, что перед той злополучной пробой Поветкин сдал еще несколько, около 5 (цифры расходятся) тестов, и все они были чистыми. Эту новость уже цитировали меньше, потому что нужно же как-то все это читателю объяснить. А как объяснишь, если сам ничего не понимаешь?

Новость о ничтожных количествах вещества, найденного в пробе, и вовсе отправила всех в нокдаун. По одной версии десять пикограмм, по другой — двадцать.

Ну и, наконец, фаталити: проба, которую сдал Александр сразу после скандала, оказалась чистой.

Чтобы уложить все эти факты в единую последовательность, нужно быть журналистом. Но генераторам новостных лент повезло: им не нужно ничего укладывать, им нужно только вбросить новость, а хомячки сами ее откомментируют.

  Что такое остарин

  Это такая штука, которая влияет на андрогенные рецепторы. Короче, есть рецепторы, которые реагируют на тестостерон, и когда они это делают, то запускается вся желаемая в спорте андрогенная цепочка — рост мышечной массы, силы, выносливости. То есть тестостерон, в данном случае, это просто сигнальный гормон, который с кровью доходит до этих самых рецепторов.

  Остарин подменяет тестостерон. Он влияет на рецепторы, но не является гормоном и поэтому свободен от побочных эффектов, характерных для любого синтетического гормона, — снижения выработки собственного тестостерона, ароматизации и прочих гадостей.

  В теории все замечательно. На практике же остарин работает весьма слабо и индивидуально. Да к тому же еще и долго ловится на допинг-контроле.

  Все крики типа “Остарин — сильный анаболик!” исходят в лучшем случае от барыг, которым нужно его продавать и рекламировать, а в худшем — от идиотов, которые вообще толком ничего не знают, но многозначительно делают вид.

  Про допинг-контроль нужно сказать особо. Остарин присутствует на рынке в двух вариантах — для дураков и для умных. Для дураков — таблетки, которые они глотают; те проходят печень, там метаболизируются — и потом ловятся от года до нескольких лет. Для умных — спиртовой раствор, который рассасывают под языком, наклонившись над унитазом и ни в коем случае ничего в этот момент не глотая, даже слюну. В таком варианте вещество минует портальную вену, минимально метаболизируется в печени и ловится значительно меньше.

  Барыгам, понятно, дешевле перевозить таблетки, чем спиртовой раствор. Да и дураков хватает. Отсюда куча позитивов на остарин в докладе Ричарда Макларена. Позитивов, которые в большей своей части были скрыты и вызывали справедливое негодование Григория Родченкова. Его можно понять: следствием приема остарина были не одна, не две и не три позитивные пробы у спортсмена в течение года. Из-за одной таблеточки приходилось прятать кучу проб, а это создавало угрозу раскрытия “системы”.

  Я, кстати, не исключаю, что где-то между Новогорском и Кисловодском специально для звезд российского спорта делали и спиртовой раствор. Но, в таком случае, к нему забыли приложить инструкцию с одной единственной фразой — “Не глотай!”

  Потому что проглотить спиртовой раствор остарина — это даже хуже, чем проглотить таблетку — вещество ловится еще дольше.

  Столь высокая продолжительность детекции связана с тем, что метаболиты остарина активно консервируются в жировой ткани. Кстати, это можно сказать не только про остарин, но и про многие другие субстанции из запрещенного списка.

  Жировая ткань человека подобна губке, которая впитывает почти все, что находится в крови. Впитывает и хранит. Когда жировая ткань начинает истончаться, терять объем, то все, что она сохранила, снова поступает в кровоток, проходит через печень, почки и выводится с мочой.

  Именно поэтому сгонка веса перед допинг-контролем может преподнести неприятный сюрприз в виде метаболитов вещества, о приеме которого спортсмен уже давно забыл.

  Что же случилось?

  Тут вот какое дело. Дать какое-то заключение можно, только увидев лабораторный пакет по пробе, в которой нашли остарин. Без этих документов все разговоры — по сути, домыслы. Учитывая ничтожность найденного количества, варианты – реально — могут быть самые разные.

  Вообще, объявляя о таком небольшом количестве вещества, найденного в пробе спортсмена, лаборатория должна быть уверена, что при повторной проверке пробы Б оно не разрушится.

  Пробы хранятся в замороженном состоянии и перед проверкой размораживаются. Пробу А привезли в лабораторию, разморозили, взяли небольшой объем и отправили на анализ. Пока анализировали, остаток пробы А, скорее всего, снова заморозили. Затем, когда нужно было подтвердить остарин, пробу А снова достали из холодильника, разморозили, снова взяли небольшой объем и по нему подтвердили остарин, а затем сообщили куда следует.

  При всех этих заморозках-разморозках метаболиты имеют свойство разрушаться. Особенно это критично для белковых гормонов, всяких там эритропоэтинов, соматотропинов и т.д. У них, правда, не метаболиты, ну не суть, назовем это “следы приема”.

  Проба А выдержала две разморозки и дала достаточное количество метаболитов для положительного результата.

  Проба Б все это время была заморожена, её никто не трогал. Проверять её будут там же, где и пробу А, — в Лос-Анджелесе. Там её разморозят в первый раз, возьмут часть на анализ и заморозят снова.

  Результат — с высокой долей вероятности — будет положительным.

  После этого команда Поветкина может потребовать анализ в другой лаборатории, это их право. Пробу нужно будет доставить, предположим, в Европу — и снова разморозить. Все эти манипуляции могут разрушить все то, что лаборатория Лос-Анджелеса посчитала следами остарина, и вердикт в другой лаборатории будет — чисто!

  Вот тогда возникнет пренеприятнейшая ситуация.

  Что же до причины появления чего-то в пробе Поветкина, что посчитали следами остарина, то, повторюсь, без лабораторного пакета это все пустые разговоры.

  Прием остарина, с точки зрения его эффектов, для боксера уместен. Но прием вещества, которое так долго ловится, спортсменом такого уровня, регулярно сдающим внесоревновательные пробы, совершенно нелогичен.

  Это как самого себя кастрировать тупыми ножницами.

Сергей Лисин
25 декабря 2016, 11:00