Цензурный Франкенштейн: какой госконтроль в соцсетях ждет россиян

«Кролик не может стать ежиком, даже если ему приказать под угрозой смерти!»

(function(w,doc) {
if (!w.__utlWdgt ) {
w.__utlWdgt = true;
var d = doc, s = d.createElement(‘script’), g = ‘getElementsByTagName’;
s.type = ‘text/javascript’; s.charset=’UTF-8′; s.async = true;
s.src = (‘https:’ == w.location.protocol ? ‘https’ : ‘http’) + ‘://w.uptolike.com/widgets/v1/uptolike.js’;
var h=d[g](‘body’)[0];
h.appendChild(s);
}})(window,document);

«Уж если я чего решил, то выпью обязательно». Похоже, именно этими словами из знаменитой песни Владимира Высоцкого руководствуются российские власти, без устали сочиняя и принимая законы, призванные регулировать и контролировать Интернет.

В поголовно лояльном парламенте любая затея, получившая поддержку Кремля, по определению не встречает сопротивления. Поэтому ведомства или структуры, сочиняя вносимые в Госдуму за подписью на все готовых депутатов тексты, могут расслабиться и излагать свои хотения сколь угодно путано, корявым языком, не тратя времени и усилий на выстраивание связей с действующим законодательством.

9 апреля на расширенном, с участием экспертов, заседании думского Комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи обсуждалась одна такого рода поделка — т.н. «законопроект Боярского–Альшевских», названный по фамилии двух единороссов, Сергея и Андрея, согласившихся стать его авторами. «МК» писал об этом документе, мишенью которого стали соцсети и мессенджеры: его последняя версия требует от них за 24 часа блокировать любую информацию, признанную недостоверной или сфальсифицированной.

Не судом признанную, заметим, а одним из «уполномоченных государственных органов».

Что такое «уполномоченный государственный орган» — одному богу известно. В нашем законодательстве обычно используются понятия «орган государственной власти» или «уполномоченный орган исполнительной власти», и это не одно и то же. Если бы закон уже работал во время трагических событий в Кемерове, когда в соцсетях веерно распространялась недостоверная информация о большем, чем официально объявленное, числе жертв, пояснил г-н Боярский, МЧС смогло бы через Роскомнадзор оперативно потребовать от соцсетей удаления фейковых сообщений в течение суток. Если не удалят — штраф, если продолжат упорствовать — блокировка.

Но большинство экспертов полагает, что законопроект в таком виде работать не может и не будет.

«Кролик не может стать ежиком, даже если ему приказать под угрозой смерти!» — заявил глава Агентства кибербезопасности Евгений Лифшиц. Из его слов следовало, что если государство будет активно использовать описанный механизм удаления нежелательной для него информации из соцсетей и мессенджеров, «подпольный» сектор Интернета вырастет.

Антон Мальгинов (Mail.ru) предположил, что сейчас рождается еще один «Франкенштейн» — монстр, собранный из кусков и сомнительно жизнеспособный. Эксперт обратил внимание на требование «не допускать» распространения недостоверной общественно значимой информации, которое предъявляется к владельцу соцсетей. Речь идет о премодерации. «ВКонтакте — 20 млрд постов за квартал, как это можно технически выполнить? Сама площадка, получается, должна принимать решение, насколько соответствует действительности информация?» — спросил г-н Мальгинов.

Вице-спикер Петр Толстой («ЕР») тут же предложил интернет-отрасли отбросить «скепсис» и самим решать проблему, как выполнять требования закона. Но юрист из МТС Наталья Великородная тоже не представляет, как можно оценивать достоверность информации, тем более при такой скорости обмена информацией, которую предоставляют современные сервисы. К тому же в действующем законодательстве «нет таких терминов, как общественно значимая или недостоверная информация»…

Ирина Левова (Институт исследований Интернета) сказала, что добиться выполнения уже принятых законов иностранными сервисами государство не в состоянии, что дискредитирует законодательство в целом. «Facebook и Google по-прежнему хранят все данные за пределами РФ, и давайте попробуйте, заблокируйте YouTube — хочу посмотреть на это!» — заявила она. И предложила вместо того, чтобы налагать лишние обязательства на интернет-ресурсы, обязать СМИ не использовать информацию из соцсетей или мессенджеров, а гражданам объяснять, что соцсети — это «все равно что надпись на заборе». Глава думского Комитета по информационной политике Леонид Левин («СР») в ответ заметил, что СМИ и так достаточно жестко регулируются, и возлагать на них новые требования не следует.

Законопроект обязывает Роскомнадзор «мониторить информацию» в соцсетях, при этом «в Китае более 1 миллиона чиновников отслеживают информацию в Интернете, а мы говорим, что денег дополнительных из бюджета и людей не надо», — обратил внимание Карен Казарьян (Российская Ассоциация электронных коммуникаций)…

Роскомнадзор «концепцию» законопроекта поддерживает, но настаивает на его «технической» доработке, следовало из краткого выступления представителя ведомства Марии Смелянской.

Раз все равно несущийся паровоз, запущенный Кремлем, не остановить — надо постараться на площадке профильного комитета сделать текст более юридически грамотным: такой позиции придерживались участники дискуссии.

Слова «цензура» ни один из выступавших экспертов не произнес. Но вертелось на языке оно явно у многих.

А какой, интересно, вывод по итогам обсуждения сделали авторы?

Г-ну Боярскому очень понравилась высказанная его коллегой по фракции Евгением Ревенко и пранкером Вованом (Владимиром Кузнецовым) мысль ввести персональную административную и уголовную ответственность пользователей за распространение ложных сведений и недостоверной информации в соцсетях.

Так что ждите, все будет…

Гвозди бы делать из этих людей.