Оба сдохли

Россия не смогла проститься со Сталиным

(function(w,doc) {
if (!w.__utlWdgt ) {
w.__utlWdgt = true;
var d = doc, s = d.createElement(‘script’), g = ‘getElementsByTagName’;
s.type = ‘text/javascript’; s.charset=’UTF-8′; s.async = true;
s.src = (‘https:’ == w.location.protocol ? ‘https’ : ‘http’) + ‘://w.uptolike.com/widgets/v1/uptolike.js’;
var h=d[g](‘body’)[0];
h.appendChild(s);
}})(window,document);

Сталин. О его смерти объявили 5 марта.

Москва загудела страшно. Завыли все фабричные и заводские гудки. (Заводов и фабрик тогда в Москве было очень много.)

Вой разросся до неба и не стихал.

Я выскочил во двор. Мне было 7 лет. Дом наш 5-этажный кирпичный (Товарищеский пер. 22/24) стоял буквой «Г»; в длинной ножке 4 подъезда, в перекладине — один.

В подъезде у открытой двери стояли люди, но во двор не выходили почему-то. Это тоже было странно и страшно.

Я протолкался наружу и оглянулся.

Во всех пяти подъездах стояли, плотно стиснувшись, группы людей. Совершенно одинаковые и неузнаваемые (хотя всех соседей я вроде бы знал в лицо; всего-то 50 квартир). Они молчали. И через порог никто не переступал. Стояли, как в раме. Полное молчание. У некоторых текли слёзы.

Вернулся домой. У радиоприёмника сидела моя прабабка (ей было 77) и плакала. Тоже тихо, без слов и рыданий.

— Баба Роза, что ты плачешь?

— Гитлер взял одного, этот взял другого. Теперь оба сдохли.

Я понял, что она говорит про Гитлера и Сталина и про своих двух сыновей. Один погиб на фронте, другой в лагерях.

Этот другой был зампред ЦСУ — Центрального статистического управления. Всё руководство ЦСУ репрессировали за перепись 1937 года. Сталину не понравилось, что население не растёт. Он сказал: «Кто делал эту вредительскую перепись? Их надо строго наказать». И старший брат моей бабки оказался в лагере под Магаданом (а может, расстреляли, но сказали, что отправлен в лагерь). Бабка, а ей тогда было 32 года, отправляла брату посылки. Но посылки врагам народа на почте в Москве не принимали. Надо было всякий раз ехать в Калинин или в Калугу и оттуда отправлять.

А другой брат моей бабки был врачом, профессором в Ленинграде. Когда началась Великая Отечественная, у него была бронь, но он от неё отказался и пошёл добровольцем — он надеялся, что такой поступок благоприятно скажется на судьбе репрессированного брата.

Профессор скоро погиб в бою. А статистик сгинул в рудниках (если не был расстрелян). Вот баба Роза и считала, что одного её сына «взял» Гитлер, а другого — Сталин.

Тогда, 5 марта 1953, я и услышал эти два имени в одном контексте. А ведь один был Отец народа и Гений всех времён, а другой — бесноватый фюрер, омерзительная гадина. Меня очень поразило, что старая прабабка их уравняла.

Я это запомнил.

…На похоронах Сталина сотни людей погибли в давке. Мой дядя (прабабкин внук, которому было 20 лет) пошёл на похороны вождя, вернулся в ужасе.

Прощаться со Сталиным шли сотни тысяч людей. Чтобы организовать их правильное движение к гробу, улицы перегородили армейскими грузовиками. Толпа с бешеной силой давила людей об грузовики. Трещали кости. Упавших затаптывали насмерть. Остановить толпу было невозможно.

Какой-то майор вскарабкался на кабину грузовика, вскинул к небу руку с пистолетом и заорал:

— Коммунисты, назад!

Толпа на секунду замерла. Майор с воздетым к небу пистолетом точно повторял знаменитую фотографию, но орал прямо противоположное. Кощунствовал.

Этот удивительный призыв я тоже запомнил и через 42 года сделал заголовком одной заметки.