Военная полиция навострила уши

Начальник военной полиции Минобороны РФ Владимир Ивановский попросил министра обороны разрешить своей структуре вести оперативно-разыскную деятельность. Сюда входит право и прослушивать телефоны, и проверять корреспонденцию граждан. При этом специалисты отмечают, что сегодня военные полицейские и так имеют все эти права, но практически не участвуют в борьбе с преступностью в воинских частях, хотя наделены этой обязанностью.

Руководство военной полиции просит наделить эту структуру правом вести оперативно-разыскную деятельность. Соответствующее заявление сделал начальник Главного управления военной полиции Минобороны РФ генерал-лейтенант Владимир Ивановский на круглом столе комитета Совета Федерации по обороне и безопасности.

«В целях повышения эффективности деятельности Военной полиции Вооруженных сил предлагается наделить их дополнительными полномочиями, а именно — рассмотреть возможность внесения изменений в федеральный закон об оперативно-разыскной деятельности», — сказал генерал. По его словам, сейчас военная полиция осуществляет защиту «порядка 60–80 военнослужащих и других лиц, в отношении которых реализуется более ста мер безопасности».

«Для надлежащей безопасности защищаемых лиц необходимо владеть информацией, которую невозможно получить в открытом доступе», — пояснил свое предложение Ивановский. Он подчеркнул, что

подразделения органов военной полиции будут проводить оперативно-разыскную деятельность только в целях реализации мер безопасности в отношении лиц, подлежащих государственной защите

в случае, если проведение этих мероприятий не затрагивает полномочия органов, осуществляющих оперативно-разыскную деятельность. Как сказал Ивановский, по этому вопросу подготовлена докладная на имя министра обороны, согласованная с правовым департаментом ведомства, но резолюции министра по этому поводу пока нет.

Согласно закону об ОРД, это вид деятельности, которую полиция, ФСБ и некоторые другие органы осуществляют для защиты жизни, здоровья, прав и свобод человека и обеспечения безопасности общества и государства от преступных посягательств. В рамках этих полномочий они могут осуществлять опрос населения, сбор образцов для сравнительного исследования, проверочную закупку, проводить исследование предметов и документов, вести наружное наблюдение, обследование помещений, зданий, сооружений, участков местности и транспортных средств, проверять почтовые отправления и иные сообщения, прослушивать телефонные переговоры, снимать данные с технических каналов связи, получать компьютерную информацию. В заявлении Ивановского не говорится, какими именно из приведенного выше перечня полномочиями он хотел бы наделить ведомство.

Военная полиция была создана в марте 2015 года. Согласно уставу, она наделена очень широкими полномочиями, одно из которых — противодействие преступности в воинских частях и обеспечение там воинской дисциплины. При этом источник «Газеты.Ru», близкий к руководству Главного военно-следственного управления (ГВСУ) России, отметил, что на сегодняшний день

военные полицейские практически не занимаются дознанием и расследованием преступлений, хотя закон им предоставляет такую возможность.

«Они иногда проводят проверки воинских частей и в ходе них выявляют признаки преступлений. Но в случае совершения в частях и гарнизонах преступлений почти всегда дознание и первичные следственные действия проводит сам командир части или назначенный им дознаватель. Потом они передают эти материалы ГВСУ. Военные полицейские этой работой практически не занимаются», — сообщил собеседник «Газеты.Ru».

Глава правозащитной организации «Зона права» Сергей Петряков отметил, что не понимает, зачем руководитель военной полиции просит о новых полномочиях и что мешает его сотрудникам заниматься расследованием преступлений.

«На военную полицию сегодня возложены функции защиты свидетелей, потерпевших и иных участников уголовного процесса. Это относится к преступлениям, совершенным в воинских частях. И на военную полицию распространяется закон о государственной защите, где указано, что она и так наделена правом вести оперативно-разыскную деятельность. Поэтому зачем Ивановский просит еще раз его наделить этими же самыми полномочиями, неясно», — сказал правозащитник.

По его словам, еще в 2012 году министр обороны России выпустил специальный приказ номер 1111, где было сказано, что военная полиция наделяется функциями дознания по уголовным делам, возбужденным по преступлениям в частях и гарнизонах.

«И лишь только если военный полицейский физически не может прибыть в ту или иную часть или соединение, то тогда дознание будет вести командир части. Так что все правовые полномочия по дознанию у военных полицейских сегодня есть», — сказал Петряков.

Тем временем, как следует из недавнего выступления главного военного прокурора России Сергея Фридинского, общее количество преступлений в войсках в прошлом году по сравнению с 2015-м существенно снизилось.

«При общем сокращении числа противоправных деяний зарегистрировано меньше тяжких преступлений. Более чем на четверть уменьшилось количество воинских правонарушений и пострадавших от них военнослужащих», — сказал он. Впрочем, правозащитники подвергают сомнению эти сведения и утверждают, что количество обращений к ним растет.

«В период, когда нашу армию постепенно переводили с двухгодичного срока службы на годичный и оказалось так, что в одном году могли встретиться все три призыва, была целая волна людей, жаловавшихся нам на избиения и другие преступления в частях. Буквально 10–15 в неделю. Потом они практически прекратились, а в период с 2015 по 2016 год поток жалоб снова возрос», — заявил «Газете.Ru» представитель правозащитной группы «Акцент» Булат Мухамеджанов.

В качестве примера он привел недавнее самоубийство солдата-срочника из Прикамья Дениса Хамидуллина, который свел счеты с жизнью в одной из частей Екатеринбурга.

«Родителям парня сообщили, что он покончил с собой, но они в этом сомневаются и обратились к нам за помощью», — сказал правозащитник.

В пресс-службе Центрального военного округа, впрочем, журналистам заявили, что «по итогам предварительного разбирательства фактов нарушения уставных правил взаимоотношений в отношении военнослужащего не установлено». Мухамеджанов пояснил «Газете.Ru», что случай с Хамидуллиным — далеко не единичный и странных смертей в армии по итогам 2016 года произошло немало. Другие правозащитники утверждают, что многие преступления не регистрируются именно как нарушения Уголовного кодекса, часто командование части выдает их за трагические несчастные случаи.

«Нарушений закона в частях происходит много, но, как правило, их стараются или скрыть, или все повесить на бойцов. Очень многие мамы солдат обращаются к нам именно по этому поводу — когда из ребят делают виновных там, где они ни при чем», — рассказала «Газете.Ru» представитель организации Совет солдатских матерей Мария Матвеенкова.

Она добавила, что

зачастую сокрытие преступлений происходит как раз потому, что дознание по ним ведет само командование части, которое не заинтересовано в объективном расследовании преступления.

«Если бы этой работой наконец занялась военная полиция, то ситуация бы улучшилась. Необходим независимый дознаватель, который не находится в подчинении командира той части, где произошло нарушение закона»,

— подчеркнула она.

По словам главы правозащитной организации «Зона права» Сергея Петрякова, «очевидно, назрел вопрос об увеличении численности военной полиции, чтобы ее сотрудники могли на местах оперативно заняться расследованием правонарушения в той или иной воинской части, не тратя время на прибытие туда». Сейчас, согласно открытым данным, численность военной полиции России составляет 6500 человек при общей численности российских Вооруженных сил в 813 тыс. человек.