В чем сила, фрателло?

Каждый из нас в душе хотел бы быть итальянцем, потому что они умны, неподражаемы и обладают отличной интуицией, уверен итальянский журналист и писатель Беппе Севернини. По приглашению посольства Италии в Москве «Газета.Ru» побывала на его лекции, посвященной итальянскому характеру и стереотипам, связанным с ним. Из лекции Севернини мы узнали, о чем думают итальянцы во время общения с полицейскими, чем хороши итальянские мамы и как превратить серьезное правонарушение в «первую международную вечеринку прошутто».

Резиденция посла Италии в РФ Чезаре Мария Рагальини, расположенная в Денежном переулке рядом с Арбатом, на один день стала концертным залом для одного-единственного артиста — известного итальянского писателя и эссеиста Беппе Севернини. В прошлом он работал специальным корреспондентом из Москвы, Пекина, а также ряда восточноевропейских государств, затем стал колумнистом Corriere della Sera, печатался в The Economist и The New York Times, но в последнее время посвятил себя диалектике итальянской души, написав ряд бестселлеров на эту тему. В Москву он приехал с лекцией под интригующим названием «Италия: искушение и толкование».

О России

С Россией связаны важные моменты моей биографии. Поэтому я крайне благодарен тому, что вы пришли сюда сегодня. Когда выступающие кого-то благодарят, обычно это формальность, но я на самом деле признателен, что вы здесь собрались.

На медовый месяц я и моя жена Ортензия взяли билеты на Ярославском вокзале и отправились в Пекин. Все думали, что я путешествовал с русской женой, и поэтому все обращались к ней по-русски. Ей было приятно, она посчитала это за комплимент.

Когда мы сели в поезд, оказалось, что к нам подсадили еще двух девушек, так что медовый месяц у нас был на четверых. Обеих дам звали Любами. Им не нужно было ехать до Уральских гор, чтобы понять, что они путешествуют с итальянцами, у которых медовый месяц. Каждый вечер они пытались оставить нам немного приватного времени и на ломаном английском заявляли:

— Lyuba, why don’t we go for a walk?

— Yes, Lyuba, and we will be back at least in an hour!

Мы смеялись, но даже их отсутствие не очень стимулировало наши романтические чувства. Впоследствии я написал:

если женщина улыбается вам на Ярославском вокзале, а спустя несколько дней — на Пекинском, то вы женились не зря.

Сегодня мы с Ортензией снова в Москве, чтобы отпраздновать наш 30-летний юбилей свадьбы.

После нашего путешествия в Пекин, в 1991 году я несколько месяцев жил в Москве. Мы с Ортензией прозябали в крошечкой квартирке на восьмом этаже. Для журналиста это было бесценно с профессиональной точки зрения, но для нас как для пары это был опыт, который помогает проверить крепость отношений.

О стереотипах

Обо всех народах существуют стереотипы. Например, принято считать, что итальянцы легковозбудимы и говорят руками. Однажды я выступал в университете в Нью-Йорке, моя лекция записывалась на пленку. Потом выяснилось, что меня снимали под таким углом, что лицо оказалось «отрезанным» от туловища. Я предположил, что это была ошибка оператора. Но в университете ответили, что это был эксперимент для того, чтобы изучить, как соотносятся звуки, которые мы издаем, и движения наших рук.

Стереотипы говорят об условном «большинстве», и обычно они довольно общи. Русские — грубы, французы — высокомерны, немцы — упрямы и хорошо организованы. Греки — не так хорошо организованы (смеется). Все мы стоим перед выбором: жить со стереотипами или сражаться с ними? Оба решения, как мне кажется, неправильны. Полагаю, что к стереотипам стоит относиться с иронией, здравым смыслом и честностью. Мой коллега Луиджи Барзини написал книгу «Итальянцы» с таким эпиграфом: «Быть честным с самим собой — лучшая форма патриотизма». Я разделяю эту точку зрения и считаю, что

стереотипами стоит пользоваться как трамплином, чтобы прыгать выше, а не балластом, который тянет нас вниз.

Как можно понять итальянцев XXI века? Да, мы, итальянцы, похожи на наших предков. Но помогает ли чтение Маккиавелли понять политику [премьер-министра Италии] Маттео Ренци? В той же мере, что чтение Пушкина и Булгакова помогает разобраться в вашем президенте.

Я считаю, что у нас, итальянцев, есть три слабости, которые являются нашей силой, и пять сильных сторон, которые весь мир принимает за слабости. Пять больше трех, так что viva Italia (смеется)!

О трех слабостях итальянцев

Наша первая слабость — это ум. Мы слишком умные, наш мозг никогда не отдыхает. Каждый итальянец задумывается о том, подходят ли общие законы и правила его частному положению. В голове у каждого итальянца сидят судья, прокурор, адвокат и представитель гражданского общества. Как правило, адвокат приводит очень много смягчающих обстоятельств в пользу того, кто принимает решение.

Если на светофоре горит красный свет, в Швейцарии это просто красный свет. В Италии — это начало мыслительного процесса.

Итальянец останавливается и думает: «Что это за красный? Это точно красный? Я не вижу тех, кто едет с перпендикулярных улиц? Тогда я остановлюсь. Никто не едет? Тогда это красный немного оранжевого тона. Я стою рядом со школой, но на часах уже 11 вечера? Ну и что я стою здесь (детей-то уже нет)? Пожалуй, поеду!» Если красный не зеленеет, я начинаю нервничать: вдруг светофор испорчен? Я осматриваюсь и еду, пережив этот момент терзаний. Так вот, если в Швейцарии ломается светофор, то человек будет стоять на нем вечно. Если всю зиму светофор будет красным, то в марте швейцарца найдут на том же месте. В Италии так не будет никогда.

Таких примеров бесконечное множество — массу подобных случаев мне рассказывал офицер карабинеров. Когда в США за нарушение скорости вас останавливает полицейский патруль, вы выходите из машины и признаетесь в нарушении. В Италии поведение будет кардинально противоположным. Итальянец вложит все свои знания и компетенцию, чтобы объяснить, почему он ехал так быстро. Например, он может сказать, что на BMW гнать под 130 км/ч гораздо безопаснее, чем ехать, соблюдая установленные ограничения. Иногда на выручку приходят и школьные знания из курса физики. Один итальянец как-то раз заявил полицейскому: «Вы не можете видеть тело, перемещающееся с такой скоростью!»

Главный редактор The Economist, объясняя успех Британской империи в XIX веке, утверждал, что стать мировым гегемоном британцам помогла их скучность, скрупулезность, способность принимать приказы и исполнять их. Отсутствие этих качеств в итальянцах хорошо объясняет, почему Италия никогда не была великой империей.

Наша вторая слабость — это интуиция. У итальянцев она развита на грани паранормального. Чтобы проверить, приезжайте и познакомьтесь с любой итальянской мамой.

Ученые утверждают, что человеческий мозг может находить решения за три секунды. Моя мама может быстрее:

когда я таскал девушек домой, одного ее взгляда хватало, чтобы понять, светит мне что-нибудь с ней или нет. Когда Ортензия вошла ко мне домой, моя мама улыбнулась. И она была права.

Об итальянцах есть представление, что мы великие соблазнители-любовники. [На этих словах зрители начали ерзать в своих креслах.] Я вижу, в зале оживились! Так вот, это правда! Итальянцы любого возраста очень хорошо соблазняют девушек, потому что они понимают, о чем думают дамы, раньше всех остальных. Кроме того, мы умеренно выпиваем, и в Северной Европе у девушек после часа ночи не большой выбор — итальянцы или испанцы.

Почему интуиция — это проблема? Потому что это она мешает нам делать то, что англичане называют «домашним заданием». Приведу пример из дипломатии. Мой друг из Брюсселя однажды рассказывал: «Приезжаю я встречать одного министра-итальянца в аэропорт, а он мне заявляет: «Так, ну и о чем мы сегодня говорим?» «Как же так, господин министр, мы же шлем вам документацию уже 15 дней!» — говорит чиновник, тряся папкой с документами. «… Дайте-ка мне ваши бумажки!» — требует итальянец.

По дороге он пробегается по всем листам и узнает для себя много нового, вникает в суть дела — все это происходит за 20 минут. А потом начинаются переговоры. Представьте себе: приходит такой красивый и выглаженный итальянец с иголочки. Его встречает финский министр в костюме цвета Северной Лапландии, пахнущий перхотью, в общем, неприятный тип. Финн мало говорит, но многое знает. Он готовился к этой встрече целый месяц. Если бы красавчик-итальянец углубился в эту тему, ему хватило бы и трех дней. Но вместо этого он решил положиться на интуицию.

Наша третья слабость: мы неподражаемы, уникальны. Города, история, культура — все у нас уникально.

Когда в Италии возникает проблема, наши города представляют слишком хороший эстетический фон, чтобы говорить об этой проблеме.

В Германии в Бремене месяцами не убирают мусор, ну и ладно, никого это не трогает. Если это происходит в Неаполе — это же суперкартинка! Только представьте себе: Мусор и Везувий. Мусор и Колизей! Великая красота — это великая ответственность. Но многие об этом забывают.

О пяти сильных сторонах итальянцев

Несмотря на наши слабости, есть и сильные стороны. У нас есть характер. Например, наша страна как никто другой отреагировала на поражение во Второй мировой, хотя и лежала в руинах. Эта способность собраться и проявить свои лучшие качества очень нас характеризует.

Согласно переписям, мы самая старая страна по Европе. Наш нынешний премьер родился в то время, когда выходил самый первый «Рокки». Можно по-разному оценивать его деятельность, но до этого нами управлял человек, родившийся до Второй мировой. Таким образом, вместе со сменой властей наше общество прыгнуло на 40 лет вперед. Это можно назвать безрассудством, но на самом деле это проявление характера.

Вторая сильная сторона — у нас очень развито чувство прекрасного (хотя кто-то считает, что это проявление слабости). Итальянцы инстинктивно чувствуют, что красиво, а что нет.

Российский климат научил вас гордости, упорству и самоотверженности.

А теперь представьте себе жизнь в стране с отличным климатом в окружении бесконечной красоты. Взять хотя бы нашу столицу. Те, кто были в Риме, знают, что этот город — это спортзал чувств. Это место, где люди упражняются чувствовать. Ради этого люди приезжают в Рим со всех концов света. Итальянцы — это те люди, кем вы хотели бы быть, но не решаетесь.

Третья сильная сторона — любезность. И это не общая вежливость, как у англичан. Это скорее внимание к другим. Внимание, которое в то же время является любопытством. В Италии человек смотрит на тебя, потому что ты красивый, модный или, наоборот, страшный, неухоженный, но он смотрит, потому что ему интересно. Возвращаясь к моему примеру с карабинером, могу сказать, что в Италии сталкиваются не полицейский и нарушитель, а два человеческих существа — у этого есть своя неповторимая поэтическая сторона.

Однажды во время лекции в Шотландии одна из студенток сказала мне: «Я выйду замуж за итальянца», на что я решил пошутить: «Не вижу в этом проблемы. Думаю, вы можете выбирать из 30 млн итальянцев, но на всякий случай уведомите мою супругу». Девушка посмотрела на меня косо, потому что в англосаксонской культуре такие шутки не приняты (поэтому я постоянно их делаю), и продолжила: «Я выйду замуж за итальянца, потому что во всем мире на меня обращают внимание, но в Италии меня видят».

В Италии мужчина начинает ухаживать за девушкой еще до того, как предложить ей бокал джин-тоника, а ведь в Северной Европе это, пожалуй, единственный способ преодолеть стеснение.

У итальянцев безалкогольный подход, потому что мы любезны.

Четвертая сила — это благородство, великодушие. Порой оно выглядит несколько театрально, но оно действительно существует. Только посмотрите на то, что происходит на Лампедузе [острове, куда прибывают сирийские беженцы]. Среди моих читателей есть адмирал авианосца «Кавур», и я счастлив писать об их деятельности [на авианосце «Кавур» располагается госпиталь для спасенных из моря мигрантов]. За последние годы итальянский ВМФ вытащил из моря 100 тыс. человек, и это пример настоящего благородства.

Наша военная полиция демонстрирует отличную работу по этой же причине. Когда наши военные работают по-настоящему хорошо, они сочетают точность, самоотверженность и фантазию. В 2000 году в Приштине, столице Косово, должен был состояться крупный футбольный матч. Тогда там располагались военные из «Сил для Косово» (KFOR), но на одном участке контролировать ситуацию никак не удавалось — там периодически продолжали вспыхивать столкновения. Это продолжалось до тех пор, пока не пришли итальянцы. Они не стали наводить шорох, а решили организовать небольшой футбольный турнир, даже попросили «Интер» прислать им именные футболки ради этого. После этого на данном участке не произошло ни одного инцидента: все приштинские ребята были на футбольных полях и пинали мяч.

Наконец, пятая сильная сторона — это гениальность. Вы наверное подумали «Да Винчи», «Рафаэль» — нет, это слишком просто. Настоящая гениальность итальянцев заключается в том, чтобы превратить кризис в вечеринку. Мы лучшие в этом деле! Примеров на то полно. В 2006 году я был в Бразилии. Бразильцы были уверены, что выиграют чемпионат мира по футболу, который в том году проходил в Германии. Но у нас в футболе в тот год произошел крупный скандал, и я знал, что итальянские футболисты испытывают потребность в реванше. Тогда я сказал бразильцам: «Скорее всего, у вас нет шансов». И мы выиграли.

В начале 2015 года, в преддверии Всемирной выставки в Милане, все шло слишком гладко. Потом начались небольшие скандальчики, а затем, 1 мая, несколько сотен идиотов-вандалов буквально разнесли центр Милана. Когда я увидел, что в Милане горят скамейки, я понял, что все пройдет гладко. Так все и было.

Закончу примером из личного опыта. Как-то раз я летел рейсом AlItalia в Нью-Йорк в бизнес-классе. Неожиданно ко мне подошел стюард с горящими глазами и заговорщицки сказал: «Вы мне нужны». «Я умею многое, но не управлять самолетом», — в шутку возразил я, но стюард повел меня не в кабину пилота, а в самый хвост. Там, на самом последнем сиденье возле туалета, сидела девушка из Асколи-Пичено, 21-22 лет. Она была в слезах. На вопрос «в чем дело?» она смогла лишь выдавить из себя: «Во всем виновато прошутто!»

Вскоре выяснилось, что при заполнении миграционной карты она наткнулась на вопрос «Есть ли у вас какие-либо сельскохозяйственные товары для перевоза?» [В США запрещен ввоз большинства продуктов и товаров сельского хозяйства из других стран.]

При этом в чемодане у нее был целый мясной магазин. Когда девушка открыла его, на весь самолет запахло раем.

Она спросила меня: «Я могу это ввезти?» Я покачал головой: «У собак из управления по борьбе с наркотиками на границе остановится сердце от такого запаха. Тебя обвинят не только в контрабанде, но и смерти животных».

В результате нами был найден консенсус: никто же не хочет, чтобы это добро конфисковали в аэропорту, зато на 220 пассажиров всего этого мяса как раз хватит сполна. Как только девушка согласилась на то, чтобы раздать прошутто, в самолете начался самый настоящий мюзикл: внезапно стюардессы расцвели, сбросили свои кофточки и с улыбками бросились резать все это добро. Мясо красиво сервировали и начали подавать гостям, угощая вином, — причем раздавали его одинаково эконом- и бизнес-классу. По громкоговорителю пассажирам было объявлено: «Вместо традиционной закуски AlItalia представляет вам первую международную вечеринку прошутто!»

Японцы были в трансе. Мой сосед по креслу, американец, сказал: «Знаешь, обычно на этих перелетах дают такие унылые снэки. Размороженную пиццу, полумертвый помидор… AlItalia — вот это я понимаю: авиакомпания!»

К чему я все это? Страна, которая сумела превратить правонарушение в «первую международную вечеринку прошутто», достойна если не господствовать в мире, то уж по крайней мере занимать в нем достойное место.