«Стало скучно». Почему россияне бросают успешную работу и уезжают к морю

МОСКВА, 13 мая — РИА Новости, Александр Чернышев. Променяли карьеру и большую зарплату на пляж — и не пожалели о своем решении. Многие из дауншифтеров потеряли все, прошли через нищету, болезни и освоили новые профессии, чтобы получить место под солнцем. Как рисковые россияне начинали новую жизнь в дальних уголках планеты — в материале РИА Новости.

Игорь Ильин, Гоа

Впервые я побывал в Индии, когда мне было шесть: отец работал журналистом, мы прожили там четыре года. Потом переехали в Москву. Я хотел стать актером, но девяностые диктовали свои правила. Оказался в бизнесе — продавал венгерские консервы, открыл два майонезных завода. В начале 2000-х дела шли плохо, и друг помог мне устроиться советником по корпоративным вопросам в ИФД «Капиталъ». Деньги там крутились немаленькие, но и конкуренция была очень жесткая: люди готовы были перегрызть друг другу горло.

Такая атмосфера вогнала меня на несколько лет в глубокую депрессию, и мы с женой все чаще задумывались о жизни в другой стране. Она, конечно, боялась — на руках трехгодовалый сын, но понимала, что в моем состоянии нужно сменить обстановку.

 

Сначала мы отправились во Вьетнам, а уже оттуда — в Гоа. Там я открыл ресторан. Но место оказалось неудачное — заходили по большей части англичане, а не соотечественники, на которых рассчитывал. Пришлось объявить русским блюдом пиво с квашеной капустой. Иностранцам нравилось, но в первый сезон я все равно потерял восемь тысяч долларов.

Потом наладил производство йогуртов и ряженки: арендовал кухню и сам их готовил. Такой еды индийцы не знали, я стал монополистом — все магазины и рестораны у меня закупались.

Дело шло хорошо, но у жены неожиданно возникли очень серьезные проблемы с позвоночником. Мы нашли доктора — известного на весь мир иглотерапевта Куку. За 24 сеанса он ее исцелил. Я не отходил ни на секунду: Куку втыкал иголки, а я вынимал — так научился тонкостям иглоукалывания.

 

Первые несколько лет мастер запрещал мне работать за деньги: я изучал все тонкости восточной медицины, практиковался на себе, ассистировал Куку. Сейчас у меня уже своя клиентская база: индийцы, французы, русские.

Я называю себя не доктором, а «механиком по телу»: моя задача дать организму импульс к исцелению. Наука оказалась настолько интересной, что я погружаюсь в нее все глубже: сейчас, к примеру, увлекся лечебным действием змеиных ядов. Даже выпустил книгу «Наследие восточной медицины».

Так и живу: по ночам йогурты, днем — иголки. В этот сезон проработал 144 дня по 12 часов без единого выходного. Зато можем позволить себе путешествия: с семьей исколесили всю Азию, побывали в Мексике, на Кубе, в Новой Зеландии.

Последнее время каждый год летом приезжаем в Россию. Природа в Индии хоть и сказочная, но летом уж слишком буйная: дожди льют стеной, электричества нет из-за того, что ливень сносит провода, на скутере до магазина не добраться. Правда, на родине ноги быстро начинают болеть — привык ходить босиком по песку, а не в ботинках по асфальту.

В Индии ты не станешь своим — навсегда иностранец. Впрочем, сына это не беспокоит: он ходит в местную школу, а параллельно сдает экзамены через интернет в российской. Мы с женой решили, что отечественный аттестат ему не помешает — кто знает, где он захочет жить.

Юлия Терещенко, Таиланд

Родом я из Новосибирска, и хотя с 2014 года там не живу, гордо называю себя сибирячкой. Город красивый, а вот солнца не хватало. Доработала почти до пенсии, но захотелось длительного отпуска в теплой стране.

Когда-то я была простой продавщицей в киоске печати, потом прилично продвинулась по служебной лестнице. В моем подчинении в какой-то момент было шестьдесят человек, повысили до другой руководящей должности: отдел из десяти человек, работа с поставщиками и аналитикой. Все это я делала с закрытыми глазами, а потом заметила, что мое отсутствие никак не влияет на качество работы — умела держать руку на пульсе даже издалека.

 

Поэтому принялась активно путешествовать: два, три, четыре раза в год по несколько недель. Впрочем, даже частые поездки не помогали: появилось ощущение, что я всего уже добилась — стало скучно. Дети выросли, муж умер — ничего не держало меня в Новосибирске, возникло желание попробовать себя в чем-то совсем другом.

Наткнулась на компанию, которая организовывала волонтерские проекты, и стала выбирать подходящий. Остановилась на Вьетнаме: семья искала помощника в управлении небольшим отелем. Было страшновато, но я решилась. За десять дней до отъезда поделилась планами с детьми и друзьями, собрала чемоданы и улетела.

За пять месяцев перепробовала все: работала на ресепшен, убиралась сама, а когда освоилась, руководила клинингом. Помогал навык делать все и сразу, вьетнамцы на это не способны. Мой английский оставлял желать лучшего, но я смогла объяснить, что такое субботник, и персонал гостиницы поддержал инициативу. А вот мыть окна вьетнамок так и не заставила. «Дождь помоет», — упирались они.

Тогда же я первый раз побывала в Таиланде — выехала из Вьетнама, чтобы продлить визу. В Паттайе у меня жил племянник, он показал мне город, и я решила, что обязательно прилечу сюда еще: вкусная еда, улыбки на лицах, цветущие деревья.

 

Вернувшись после волонтерства в Россию, проработала полтора года в Сочи администратором ресторана. Но мысли о Таиланде не давали покоя. И в конце концов я поехала туда без обратного билета.

Работу предложили уже через неделю — продавцом в уличной палатке. Но быстро выяснилось, что торговля нелегальная, а бегать от полиции в чужой стране — не по мне. Полистала социальные сети: русские родители как раз искали для двух малышей няню, а дети всегда были моей слабостью.

Я не перетруждаюсь: когда работа надоедает, путешествую с русскими друзьями. Жить здесь недорого — хватает на все. В планах переехать на Шри-Ланку и заполнить «пробелы» в Европе. Но сначала — в Новосибирск, навестить маму.

Александр Борисов, Гоа

Я вырос в Москве, до 2007 года успешно работал в деловой журналистике. Карьера шла в гору: меня трижды признавали лучшим в различных номинациях. Но понемногу все осточертело, работа не приносила радость, чувствовал себя не на своем месте. К тому же не ладилось на личном фронте — развелись с женой. Тогда я решил: пора круто поменять жизнь.

Сделав пробную вылазку в Гоа на сорок пять дней, я влюбился в красоту индийского штата. По возвращении в Москве надолго не задержался: уладил дела, собрал вещи и полетел обратно в Индию. Хотел на скопленные деньги развивать гостиничный бизнес, арендовал небольшую виллу на семь комнат. Опыта не было, зато было желание начать новую жизнь.

 

К сожалению, расчет на русских богачей не оправдался — экономический кризис 2008 года больно ударил по их кошельку, люди не ехали. За туристический сезон едва отбил вложенную сумму: ее еле хватало на жизнь.

Плачевное финансовое состояние усугублялось одиночеством. Помню, в свой день рождения, гуляя один по пляжу, я вывел на песке крупными буквами: «Боже, пошли мне прекрасную девушку для счастливой любви».

И через некоторое время на дискотеке встретил темнокожую красавицу. Познакомившись, узнал, что она — «Мисс Южная Индия», а зовут ее Арчена. Я представился как Махараджи, так меня называли индийцы. Она рассмеялась и не поверила, я же протянул ей визитную карточку.

Мы танцевали всю ночь. Когда диджей исполнил последнюю песню, я подошел поблагодарить его, а он только огрызнулся и обнял Арчену: она оказалась его девушкой.

Три дня я не находил себе места, на четвертый индианка позвонила и предложила встретиться. Не помня себя, я собрался и поехал, гнал так, что по дороге чуть не разбился насмерть и искорежил скутер.

Хотя по-английски я тогда почти не говорил, мы каким-то образом проболтали часов восемь. Выяснилось, что отношения с тем парнем не делали ее счастливой. Я не стал медлить и позвал девушку в свою жизнь навсегда. Через три дня Арчена переехала ко мне.

Следующие несколько лет были очень тяжелыми. Я подхватил сильную лихорадку и несколько месяцев лежал при смерти: температура поднималась до 41,7 градуса, из глаз текло. Арчена еле смогла меня выходить.

Вилла по-прежнему не приносила дохода, комната в Москве пустовала без жильцов, занять было не у кого — иногда не хватало даже на еду. К тому же виза заканчивалась, поэтому нам пришлось почти без средств выехать на время в Непал. Но я понимал: вернуться в Россию означает потерять Арчену навсегда.

Это меня не устраивало, и я сделал ей предложение — единственный способ получить вид на жительство в Индии. Нам пришлось нанять на последние сбережения юриста, месяц ночевать в Дели вместе с бедняками на полу, чтобы получить регистрацию. Процесс длился два года, но мы победили — стали мужем и женой.

Арчена родом из высшей индийской касты браминов: когда она поехала рассказать родным о нашем браке, ее хотели убить или выдать замуж насильно, но пощадили. Уезжая от родителей, она оставила им альбом с фотографиями — на них мы были по-настоящему счастливы. Когда жена вернулась к ним через год, произошло чудо: семья приняла наше решение, а со временем полюбила меня как родного.

Постепенно наладился и бизнес. Я арендовал еще несколько домов, мы переехали в просторные апартаменты в двухстах метрах от океана. Теперь каждый день ужинаем в ресторане, много путешествуем по миру. В свободное время пишу книги о своих приключениях и о любви, которая меня спасла.

Гражданство я не менял: мы часто ездим в Россию, а жена уверена, что в прошлой жизни она была русской — в православных храмах искренне плачет. Но сидеть на одном месте нам скучно, мы постоянно в движении. То Гималаи, то Бали, то Европа.