Российские преступники стали старше и образованнее

Разработчик военного беспилотного летательного аппарата (БЛА) – казанское ОКБ им. Симонова попросило правительство профинансировать гражданскую версию системы, сообщили «Ведомостям» топ-менеджер предприятия «Ростеха» и два человека, близких к Минобороны. Представитель Минпромторга России рассказал, что таких обращений от этого предприятия не было, ОКБ им. Симонова и Минпромторг Татарстана не ответили на запросы «Ведомостей». ОКБ им. Симонова (на тот момент ОКБ «Сокол») выиграло конкурс Минобороны на научно-исследовательскую работу по созданию аппарата массой до 5 т на сумму в 1 млрд руб. в 2011 г. В 2013 г. был заключен пятилетний контракт на опытно-конструкторскую работу, а в 2016 г. БЛА «Альтаир» совершил первый полет. По словам человека, близкого к Минобороны, в ходе разработки масса БЛА увеличилась до 7 т. Предполагается, что он будет иметь продолжительность полета до 48 ч, потолок – до 12 км, дальность связи (без спутникового канала) – до 450 км и грузоподъемность – до 2 т, что позволит создать ударный вариант. По словам топ-менеджера «Ростеха», средств Минобороны на разработку не хватает (потрачено более 2 млрд руб.), поэтому у ОКБ и возникла идея включить гражданский вариант «Альтаира», который можно применять для мониторинга арктических районов, в ряд гражданских госпрограмм для получения финансирования в размере 1,5–2 млрд руб. По расчетам ОКБ, это позволит создать в 2019 г. образец комплекса БЛА, а в 2020 г. начать его выпуск. Для России с ее сложными климатическими условиями, большой территорией и протяженной границей такие БЛА могут быть востребованы, считает редактор издания «Беспилотная авиация» Денис Федутинов. В Арктике, кроме специальных задач для военных и пограничников, этот аппарат может использоваться для мониторинга крупных площадных и протяженных линейных объектов, обеспечения судоходства по Северному морскому пути и т. п. Такие БЛА сейчас стремятся иметь все развитые страны, но производит их считанное число компаний, добавляет Константин Макиенко из Центра анализа стратегий и технологий. Минобороны вправе спросить с ОКБ за срыв сроков, но альтернативы сейчас нет и поддержку этому проекту стоит оказать за счет менее приоритетных и более дорогостоящих, говорит человек, близкий к военному ведомству. В России с 2010 года на 19% сократилась преступность. За этот период претерпел изменения и социальный портрет нарушителя закона: по данным Генпрокуратуры, повысились его уровень образования и возраст. Доля мужчин с высшим образованием среди преступников — представителей сильного пола увеличилась на 3%, со средним профессиональным — на 6,5%. Доля молодежи сократилась, а людей среднего и старшего возраста выросла: 30–49-летних — на 8%, тех, кому за 50, — на 2%. Из штрихов к социальному портрету российской преступности, отслеживаемому Генеральной прокуратурой РФ, практически не меняется статистика по принадлежности к полу и гражданству: и в 2010, и в 2016 году большинство преступлений совершили мужчины, среди которых преобладали граждане России (96,37% от всех преступников мужского пола). Социальный состав криминальной сферы тоже вполне стабилен: нарушают закон в основном лица без постоянных источников дохода (65–68%), на втором месте — наемные работники (18–21%), на третьем — учащиеся и студенты (5–7%). А вот уровень образования преступников изменился. Хотя доля мужчин с неполным средним образованием, нарушивших закон, по-прежнему превышает показатели каждой из трех других категорий (преступников со школьным аттестатом, с документом о среднем профессиональном и высшем образовании), их число и удельный вес всё же уменьшились: в 2010 году необразованных преступников было 386 тыс. человек (42% от общего числа правонарушителей мужского пола), а в 2016-м — 366 тыс. человек (38%). — Устойчивое преобладание малообразованных преступников можно объяснить тем, что основную часть преступлений по-прежнему составляют кражи. Это самый примитивный, не требующий большой квалификации способ незаконно обогатиться, — пояснил «Известиям» завсектором уголовного права, криминологии и проблем правосудия Института государства и права РАН Сергей Максимов. По данным Генпрокуратуры, возросли показатели преступности среди граждан со средним профессиональным образованием: с 227 тыс. человек (25% от общего числа мужчин-преступников) до 306 тыс. человек (32%). В криминальной статистике 2016 года оказалось много людей с высшим образованием — почти 88 тыс. (9%). Для сравнения, в 2010-м насчитывалось 57,5 тыс. преступников с вузовскими дипломами (6%). Эксперты считают, что на социальном портрете преступности отразилась ситуация с доступностью образования в стране. — У нас высшее образование становится всё более доступным, — сказал вице-президент Российской криминологической ассоциации профессор Игорь Сундиев. — Образованной молодежи сейчас очень много, особенно в крупных городах, где чаще всего и совершаются преступления. По статистике Генпрокуратуры, столица отличается максимальным числом преступников с вузовскими дипломами — 19% от всех столичных правонарушителей (7 тыс. человек). В других регионах этот показатель в три-четыре раза меньше. Сергей Максимов отметил, что сейчас высшее образование можно получить за относительно небольшую плату. Такой возможности не было еще 20–30 лет назад. — Более высокий уровень образования позволяет выбрать тот способ совершения преступления, который дает наибольший доход. Человек с высшим образованием не будет совершать кражу — он совершит мошенничество, — считает эксперт. Такого же мнения придерживается криминолог, доктор юридических наук, профессор Яков Гилинский. По его словам, непрерывный рост уровня образования среди населения в целом сказывается и на преступной среде. Это приводит к тому, что существенно снижается статистика по основным видам уличной преступности ­— убийствам, грабежам, кражам, разбою, изнасилованиям, причинению тяжкого вреда здоровью и т.д. А вот так называемая беловоротничковая преступность остается на прежнем уровне или растет. Однако завкафедрой основ правоохранительной деятельности РАНХиГС Александр Романов считает, что рост числа образованных преступников говорит скорее не о повышении образовательного уровня криминальной сферы, а о понижении качества образования. — Уменьшение в России доли людей со средним образованием и рост числа граждан с высшим образованием привели к своего рода девальвации высшего образования, — отметил эксперт. — Оно стало более демократичным, но потеряло свою социальную ценность. Раньше высшее образование означало определенное социальное положение. Теперь оно ничего не обозначает, качественного скачка в уровне жизни выпускника вуза не происходит. Его социальное и культурное развитие остаются на низком уровне. К 2016 году доля преступников зрелого возраста (старше 30 лет) стала преобладать над долей юных и молодых нарушителей закона. В 2010-м перевес был в сторону молодежи. Статистика преступности отражает демографические процессы в стране, считает Александр Романов. Доля молодежи среди населения изменилась так же, как и в преступной среде. Но в абсолютном выражении количественных изменений в возрастных группах преступников не произошло. Формированию криминальных наклонностей граждан, вошедших сейчас в зрелый возраст, способствовало то обстоятельство, что их юность попала на неспокойные 1990-е годы, пояснил «Известиям» Игорь Сундиев. Еще одним фактором, влияющим на возрастной портрет преступности, эксперты называют трудности с адаптацией старшего поколения к современным реалиям. — Те, кто получал образование относительно недавно, приспособлены к нынешним условиям. Они больше мотивированы на то, чтобы зарабатывать трудом. Граждане, которым сейчас больше 30 лет, учились совсем в другой обстановке и, надо полагать, испытывали больше трудностей в поисках достойного законного заработка, — отметил Сергей Максимов. Эксперты не считают, что снижение статистики преступлений, совершенных молодежью, говорит о ее декриминализации или качестве работы правоохранительных органов. По их мнению, оно скорее свидетельствует о несовершенстве методики статистического учета. — Сейчас статистика не может создать реальную картину преступности. Она демонстрирует искажение правоохранительной реакции, — пояснил профессор-криминолог Семен Лебедев. — Простой пример — преступность несовершеннолетних, которая снижается ежегодно в геометрической прогрессии. Такими темпами она через десять лет вообще исчезнет. Правоохранители рукоплещут. А тем временем вся преступность несовершеннолетних постепенно перемещается в виртуальное пространство. Семен Лебедев отметил, что пресечением киберпреступности занимаются в основном коммерческие структуры. Например, Лаборатория Касперского ежедневно по России выявляет более 120 тыс. кибератак. А работа правоохранительных органов в этой области не так эффективна — по киберпреступлениям возбуждаются единицы уголовных дел. С мнением коллеги согласен Яков Гилинский. — Уличная преступность превратилась в киберпреступность, которая высоколатентна. Коллеги в Германии подсчитали, что средняя раскрываемость обычного преступления — 46%, а киберпреступления — около 4%, — сказал эксперт. Эксперты также отмечают, что динамика преступности — это общемировое явление. Она развивается волнообразно, по своим собственным законам. Во всем мире, включая Россию, с 1950-х годов до конца 1990-х преступность росла, а с конца 1990-х до начала 2000-х снижалась. ​​​​​​​