Пока Луну не распродали: зачем нужен космический юрист

Чем занимается космический юрист? Почему растет число вузов, готовящих к этой профессии? Что представляет собой система «Дежурный командир» и чем она может быть полезна в длительном космическом полете? Об этом корреспондент «Социального навигатора» МИА «Россия сегодня» поговорил с профессором кафедры теории и истории государства и права и международного права Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П. Королева Сергеем Красовым.  

— Cергей Иванович, кто такие космические юристы? Чем они занимаются? 

— Международное космическое право регламентирует отношения стран в связи с использованием космического пространства. Это весьма интенсивно развивающаяся по мере освоения открытого космоса область знаний. Она собственно и находится в фокусе внимания космического юриста. 

К примеру, недавно во время старта ракеты-носителя «Союз МС-10» произошла авария. На борту были российский космонавт Алексей Овчинин и американец Ник Хейг.

Хорошо, что для них все завершилось благополучно. Как отшутился Ник: «Мы протестировали систему экстренной эвакуации экипажа, которая не испытывалась много лет».

Но представим иной, негативный исход ситуации. Тогда неминуемо встает вопрос об ответственности российской стороны в связи с повреждением или уничтожением дорогостоящего оборудования, травмами людей. О взыскании страхового возмещения в пользу пострадавших государств.  

Напомню, что внутри находились, кроме международного экипажа, спутники и различные технические средства, собственниками которых является Европейское космическое агентство. Отправлялся аппарат на Международную (еще одна внешнеполитическая составляющая!) космическую станцию, где в данный момент находятся представители двух стран. 

Это еще не все: части разрушенного корпуса «Союза» упали на территорию республики Казахстан. Ущерб не возник. Тем не менее, международное соглашение предполагает, что ущерб, причиняемый космическими аппаратами, компенсируется безусловно – по свершившемуся факту.

Как видим, без космических юристов тут не обойтись. Мы знаем примеры с тем же «Шаттлом», когда гибли люди и возникали достаточно острые правовые вопросы о возмещении невосполнимых утрат.  

— Кто обращается к вам за помощью?  

— Задача космического юриста отнюдь не сводится к тому, чтобы представлять чьи-либо интересы в судебных спорах. Она предполагает прогнозирование конфликтных ситуаций и их разрешение на основе заранее определенного сторонами сценария. Другая цель – формировать условия бесконфликтности сотрудничества в этой сфере. Среди наших клиентов крупные корпорации, целые страны.

Основные направления космического права – недопущение размещения любого вида оружия в космосе, вопросы регулирования добычи ископаемых, борьба с космическим мусором.

Сейчас на высотах до двух тысяч километров фиксируется около восьми тысяч искусственных объектов. И в девяти из каждого десятка случаев это обломки «бэушных» спутников. Их число растет в геометрической прогрессии. Нужны светлые мозги, чтобы справиться с проблемой. 

— Если взять США, Германию или Францию – крупнейших участников космического клуба. Как развивается эта наука у них? 

— Прежде всего – в контексте таких вопросов как возможность использования отдельных космических объектов, борьба с загрязнением космического пространства, предотвращение угроз, которые могут в этой связи возникать. Плюс коммерческие запуски.

Но я возвращаюсь к отечественной космонавтике: в мире больше двухсот стран. При этом только тридцать пять отправили своих представителей в космос. То есть впереди у нас 170 запусков, если считать «по разу» от каждой страны.

— А какова специфика российского «космического правоведения»?   

— Юридический порядок использования МКС, полеты иностранных космонавтов, поставки грузов, вопросы жизнеобеспечения. Таковы наши акценты.    

В целом исследование, использование и правовой статус космоса регламентируют шесть базовых договоров. Заключен пакет соглашений на стыке международного космического права и таких отраслей как сравнительное правоведение, право гражданское, торговое, финансовое.  

С этих позиций специалист, владеющий нормами международного публичного, международного частного права и национальными правовыми системами является крайне востребованным. 

— Можете эту потребность проиллюстрировать в цифрах? 

— Это не просто, но зато я точно знаю, что одноименная специализация существует в Самарском университете, МГИМО, РУДН. В последнем более полувека. В прошлом году такое направление открылось в МГУ имени Ломоносова.

— А вообще космическое право – молодая отрасль? Пишут, что первое соглашение об открытом космосе заключено в 1967 году, к десятилетию запуска первого искусственного спутника Земли.   

— Правильно, но сама наука начала отсчет сразу же после полета Юрия Гагарина.  

— Прогулки за пределами земного притяжения удовольствие не из дешевых. Значит ли это, что и клиентура у космических юристов будет в ближайшей перспективе оставаться штучной?      

— Давайте вернемся в начало прошлого века, когда представители нашей профессии разбирали судебные споры между владельцами не технических, а живых средств передвижения. 

И вот появляются первые автомобили, но у очень состоятельных людей. Потом самолеты, космические корабли… Сегодня путешествие на околоземную орбиту обойдется в районе 20-30 миллионов долларов.

А если, переводя в рублевый эквивалент, поездка к звездам подешевеет до 20 миллионов? Пусть поначалу это будет ближний космос. Не сомневаюсь, в ближайшие три-пять лет мы станем свидетелями колоссального прорыва в этой индустрии. 

— Известно, что Колумба привела в Америку не география, а экономика. Правда ли, что меркантильный интерес ведет нас и в космические дали?   

— Но все-таки главное предназначение космических исследований – понять, кто мы. Откуда возникли, куда идем. 

Есть и другая сторона медали, не будем ханжами. Еще в 1980 году появилась компания Дениса Хоупа, ныне активно распродающего участки на спутнике Земли. С тех пор, по некоторым данным, организацией «сбыто» уже около двух миллионов гектаров лунной территории. Полученная прибыль измеряется миллионами долларов. Среди покупателей голливудские актеры, спортсмены, журналисты. 

Хотя откровенно сказать Договор о космосе запрещает национальное присвоение небесных тел и в том числе Луны. Правовая коллизия! «А я частное лицо», – парирует Хоуп. 

Тем временем состоятельные женихи преподносят в подарок невестам кусочки ночного светила в надежде, что со временем экзотика приобретет реальные экономические очертания.

Понятный интерес возникает и в связи, например, с открытием гелия-3 на Луне. При его переработке даже в мизерных количествах выделяется энергия, обеспечивающая почти годовые нужды всей Америки. Поэтому там заявляют о намерении создать «Лунную базу». Вроде бы и Россию даже пригласили. Но на своих условиях. Видите, трения между международным и национальным правом возникают то и дело. 

Много и остро дискуссируют о разработке астероидов. Экспериментальное бурение на одном из астероидов позволило оценить стоимость его платинового ядра в пять миллиардов долларов. К сожалению, название документа ООН 1967 года содержало геофизическую неточность: запрета на использование ресурсов астероидов в нем нет…   

— А длительное пребывание человека в замкнутом пространстве во время полета куда-нибудь на Марс потребует помощи юриста? 

— Вы правы, он ведь не только нормативные акты изучает, но и социальные явления. Поэтому да, потребует. В связи с этим могут появиться новые отрасли – гуманитарное право, право общения в закрытом пространстве. Вообразите себя капитаном корабля, летящего семь месяцев с Земли на красную планету. Не каждая психика такое выдержит. 

А может быть закреплена система «ДК» – «Дежурный командир». Это норма, которую придумал вожатый «Орленка» летчик-космонавт Александр Серебров. Командиры чередуются – неделю один, потом другой, как было принято в коммунарские 1960-е годы в пионерском лагере «Орленок». Тогда психологическое бремя руководства, разделенное на число членов экипажа, будет переноситься значительно легче.