«Пепельниц в городе, пожалуй, маловато»

О том, зачем красить бордюры в желто-зеленый, что будет на месте снесенных палаток и откуда берется грязь на улицах Москвы, «Газета.Ru» поговорила с заместителем мэра по вопросам ЖКХ и благоустройства Петром Бирюковым.

— Буквально вчера масштабная программа по реконструкции улиц была презентована мэру Москвы. Когда планируется начать и, главное, закончить перекапывать улицы в центре?

— К работам приступим в начале мая. Завершить их в центральной части Москвы планируется к 1 сентября, а остальные работы — к 1 ноября. В списке по благоустройству в этом году оказались 52 улицы, включая 14 городских площадей и семь въездных групп на основных вылетных магистралях. Ключевыми объектами программы «Моя улица» в этом году станут такие знаковые объекты, как Тверская улица, Новый Арбат, Бульварное и Садовое кольцо. На южной стороне Нового Арбата появится зеленый променад, на более компактной северной — благоустроенные площадки для отдыха.

На Тверскую улицу возвращаются липы, которые были вырублены в 90-х годах прошлого века. Также будет создана единая пешеходная зона вдоль Бульварного кольца, в этом году сделаем внутреннюю сторону от Арбата до Покровки. На Садовое кольцо вернутся сады и появятся новые общественные пространства. Реконструкция будет проходить в три этапа: в 2016 году работы будут вестись от Арбата до Долгоруковской улицы, отрезок от Арбата до Павелецкого вокзала будет отремонтирован и благоустроен в 2017 году, от Павелецкого вокзала до Долгоруковской — в 2018 году.

— Вы сами москвич, живете в центре. По вашим ощущениям, что изменилось в городе с 2010 года?

— Я считаю, Москва становится европейским городом. У нас очень хорошие показатели комфортности пребывания на улицах, безопасности. Сегодня и у москвичей, и у гостей столицы появились новые возможности, мы закольцевали практически весь центр пешеходными маршрутами, и далеко не каждый европейский город может похвастаться такими темпами реализации программы по благоустройству. А посмотрите, как красиво подсвечена Москва ночью! У нас уже три сезона работает осенне-зимняя подсветка, — и много ли европейских городов могут таким похвастаться?

— Хорошо, давайте поговорим о благоустройстве, с темпами которого не может сравниться ни один европейский город. Недавно у нас снесли так называемые торговые самострои. Уже известно, что появится на их месте?

— Мы предложили москвичам высказать пожелания, проект будут готовить архитекторы и дизайнеры. Мы собираемся взять в работу не только эти небольшие «пятачки», но и участок в радиусе 300 метров, чтобы это место воспринималось как нечто цельное. Например, на месте снесенной «Пирамиды» площадка будет обустроена в рамках первого этапа общей реконструкции Тверской улицы. В том числе, будет приведен в порядок и обнажившийся фасад «Известий». Это произойдет уже в нынешнем году.

В 2016 году закончим с участком Тверской от Моховой улицы до Пушкинской площади. Затем будет объявлен международный конкурс на концепцию благоустройства второго участка — от Пушкинской до Белорусского вокзала.

И в рамках этого проекта будет обсуждена возможность обустройства наземных пешеходных переходов через Тверскую улицу.

Конечно, мы спросим у москвичей, нужны эти переходы, или нет, и обязательно проконсультируемся с профильными специалистами.

— Когда начиналась вся эта история со сносом палаток, много было сказано о том, что ряд разрешений на строительство в этих опасных зонах на коммуникациях или рядом с ними был получен нелегальным путем. Проводились ли какие-то проверки чиновников, которые выдавали согласования?

— Прежде всего, хочу подчеркнуть, что разрешение на строительство предприятия и организации комплекса городского хозяйства не выдают, этим занимаются другие департаменты. Службы комплекса ЖКХ должны были заниматься согласованиями и подтверждать, что такой-то объект не навредит коммуникациям. Согласование шло на уровне участков, что противоречило закону. Скажем,

мастер участка теплосети, не имеющий никакого отношения к выдаче разрешений, писал: «Не возражаю». И с этим «Не возражаю», не имеющим никакой законной силы, владелец палатки получал разрешение на строительство.

Насколько я знаю, была проведена проверка на предмет того, кто ставил подписи, давал согласования и разрешения 20-летней давности. Эти люди уже не работают в системе городского управления.

— В прошлом году после массового обустройства пешеходных улиц горожане выявляли тонну недочетов. То плитка начинала шататься, то водосточные трубы оказывались в метре от самих желобов для стока. Как так получилось?

— Все недочеты исправляются по гарантии: по улицам она составляет два года. Если выявляется брак, службы заказчика и эксплуатации обязывают подрядчика его исправить.

— По части улиц вообще забыли предусмотреть решетки для стока воды. Вы сами упоминали, что центр города у нас обеспечен «ливневками» только на 60%, а делать дополнительную канализацию нельзя из-за коммуникаций. И новые насосные станции строить негде. Как же справляться с потопами?

— В ходе реконструкции мы восстанавливаем все исторические профили улиц, чтобы вода уходила туда, куда и планировалось, а не застаивалась. Там, где можно «привязаться» к уже существующей канализации, мы это делаем. Если это технически возможно, делаем и дополнительные дождеприемные устройства.

Самих низменных мест, где могут возникнуть подтопления, в Москве около 280.

Сейчас отрабатываются проектные решения по увеличению мощности водопропуска и водоприема. Это могут быть решетки большей площади, или бункеры большего объема.

— Это в будущем. А этой зимой-весной очень часто стали появляться сообщения о провалах грунта и глубоких ямах на дорогах. Это связано с погодой или качество дорог снизилось?

— Я бы не сказал, что такие явления участились. Если в 2012 году мы имели порядка 20 тысяч разрушений асфальтового покрытия в осенне-зимний период, то в 2016 году, несмотря на неблагоприятные погодные условия, показатель сократился в четыре-пять раз.

Почему я заговорил о погоде? Москва расположена на широте, в которой в течение года бывает до 60, а то и до 70, и больше, переходов через «ноль». Только в этом году таких переходов уже было 82! То есть, примерно дважды в сутки температура скачет из «минуса» в «плюс», или обратно. Вода попадает в микротрещины, замерзает, увеличивается в объемах на 10% и буквально рвет полотно.

В этом году были зафиксированы провалы отдельных частей асфальтового покрытия проезжей части во дворах. Их было около десяти.

Это объясняется аномальной погодой. В декабре грунт был талый, а за январь он промерз до 70 сантиметров. К тому же, и снега подсыпало почти метр. 27 января случилась резкая оттепель, пошел дождь, снег начал таять. А вода не может уйти в промерзший грунт, она течет в сторону дороги, к бордюру. Как известно, бетон нагревается быстрее, чем грунт, поэтому часть земли у бордюра оттаивает, и вода течет под полотно. Под полотном — песок и щебень, особенно если это старая дорога, которая строилась без геоткани. Все это вымывается — и образуются полости.

Но если лет пять назад мы получали жалобы от москвичей на то, что, мол, на некоторых участках невозможно пройти-проехать, то теперь у нас установлена норма: выбоины даже 30 сантиметров в диаметре должны заделываться в течение двух суток. Да, это временная заплатка, но она обеспечивает нормальный проезд по дороге, а с наступлением тепла здесь делается уже нормальный ремонт.

— Несмотря на то, что за зиму Москву накрывало рекордными снегопадами, сугробы растаяли достаточно быстро. И в большинстве районов сейчас проявилась другая проблема — жуткая пыль и грязь на тротуарах. Как с этим бороться и возможно ли победить грязь на улицах в принципе?

— Действительно, такая проблема есть. А возникла она вот почему. Во-первых, в городе до 2013 года никто не занимался понижением уровня газона относительно уровня бордюра. В результате дожди и паводковые воды выносили грунт на проезжую часть. Сейчас есть четкое распоряжение мэра о том, что газон надо срезать, делать планировку, чтобы уровень газона был ниже уровня бордюра на 7 сантиметров. Так мы решаем две задачи: улучшаем экологическое состояние, потому что удаляется верхний слой почвы, в котором накапливались опасные вещества от выхлопов; и боремся собственно с пылью на дорогах. Но тут работы еще как минимум на четыре года.

Вторая причина — автомобили. Они прибывают к нам из области, из дачных поселений, садовых товариществ, в общем, оттуда, где нет ухоженных дорог. На своих днищах машины и привозят эту грязь. В этом случае повышенный уровень газонов уже ни при чем. С этой «привозной» пылью боремся с помощью пылесосов, за последние пять лет закупили более тысячи единиц такой техники. В сухую погоду такие пылесосы убирают и проезжую часть, и тротуары, вычищают пыль из лотковой части.

— В город, наконец, пришла весна, скоро начнутся субботники. По-прежнему будете красить бордюры в желто-зеленый цвет?

— Мы категорически запретили красить все бордюры, замененные в предыдущие два-три года. Тем более, запретили красить гранит.

Почему бордюры красили в разные цвета? Потому что их за последние тридцать лет практически не меняли.

А срок службы бетонного бордюра в наших условиях — лет десять, дальше он начинает крошиться и буквально рассыпаться. Тогда по просьбам жителей их и начали красить. Что касается старых бордюров, то мы каждый год спрашиваем у москвичей: хотите, чтобы их красили, и в какой цвет? Какие цвета выбирают горожане, в такие цвета мы и красим бордюры.

— С наступлением тепла появляется еще одна проблема. Газоны превращаются в пепельницы и мусорки. Не кажется ли вам, что урн в городе остро не хватает, а те, что есть, не слишком эргономичны?

— Тут две отдельные темы: про пепельницы и про урны. Что касается пепельниц, то их расположение не должно провоцировать людей на нарушение закона о курении. Например, они не должны стоять ближе, чем в 15 метрах от метро или вокзалов. Но

я согласен с тем, что пепельниц в городе, пожалуй, маловато.

Наверное, рядом с урной можно разместить красивую пепельницу, допустим, у входа в магазин или в ресторан, там, где это разрешено законом о курении. Можно дать предложения по законодательной базе.

А вот урн на улицах города, может быть, и недостаточно. Но мы не должны забывать о том, что есть еще требования безопасности, и такие требования сегодня приоритетны. За теми урнами, что есть сейчас, следим. И, конечно, не надо забывать о том, что дело не только в количестве и расположении урн и пепельниц, но и прежде всего — в культуре человека. Знаете, как говорят: чисто не там, где мусор убирают, а там, где не разбрасывают.

— Еще про весну. Скоро начнутся работы по озеленению города. Москвичи проголосовали за то, чтобы у нас использовали преимущественно многолетние растения, а не однолетние. Они дешевле, но в то же время требуют тщательного ухода. Есть тут какая-то выгода для города?

— Да, это выгоднее. У нас в предыдущие годы цветами было оформлено примерно 860 тысяч квадратных метров. Конечно, это было красиво, но и затратно.

Многолетники же сэкономят городу минимум 30% расходов.

Они к тому же больше подходят для нашего климата. Кстати, для них и ввели должность главного садовника на уровне префектур и управляющих компаний. Сейчас эти специалисты проходят обучение. Но, хочу заметить, службы озеленения не будут совсем отказываться от однолетних растений. Какая же Москва без тех же тюльпанов?

— Это вроде уже неактуально. Но после лета снова наступит осень и холода. Как мы будем бороться с гололедом в следующую зиму? Опыт Питера, может, используете? Где от реагентов отказались и просто начали чистить дороги…

— Питерский опыт — не опыт, а миф, и для Москвы он неприемлем.

Судите сами: если сыпать песок на улицы города, он забьет всю водоприемную сеть, и тогда подтопление неминуемо. Если начать сыпать соль, то случится то, что было в Москве лет пятнадцать назад: в придорожных зонах и вдоль магистралей появятся выжженные территории и усохшие деревья.

В Москве разработана технология уборки, противогололедные материалы прошли экспертизу на всех уровнях, у нас достаточно специалистов для ручной уборки, и мы готовы к любым сюрпризам погоды.