«Использование рабов основано на максимальной экономии»

Рабство в настоящий момент юридически запрещено во всех странах мира. В России в 2003 году появилась отдельная статья Уголовного кодекса (127.2), по которой человек, использующий труд рабов, может получить от пяти до 15 лет лишения свободы. Тем не менее факты использования труда невольников в современной России есть, и их немало. «Газета.Ru» побеседовала с людьми, которые в разное время оказались в положении рабов.

Вместо «пары месяцев» — три года рабства

35-летний Роман (имя изменено по его просьбе): «Я родился и вырос в Волгограде. По специальности я строитель, мастер отделочных работ. Как-то раз в 2011 году я поссорился с женой и здорово выпил. Пошел бродить по городу и остановился на волгоградском автовокзале. Там ко мне подошли приезжие калмыки и предложили работу у них в регионе. Я был сильно нетрезв, домой мне возвращаться не хотелось, оттого я согласился, не особо подумав. Некоторое время я поработал у них в Элисте и уже отправился было в Волгоград, как позвонили какие-то знакомые моих работодателей, тоже калмыки. Предложили поставить баню и дом за приличные деньги в поселке Гашун-Бургуста в Кетченеровском районе Калмыкии. Договорились, что работа должна занять три месяца. Я согласился.

Когда меня туда привезли, у меня забрали паспорт. Наличных денег у меня с собой тоже не было. Как только я туда попал, меня закрыли в отдельном помещении строительной бытовки и никуда не выпускали.

При этом мне давали мой мобильный телефон, чтобы связываться с близкими, но общение проходило под контролем моих хозяев. Они стояли рядом и следили, чтобы я не сказал чего-то нежелательного для них, и слушали, что мне отвечают. Общался я в основном со своей дочкой. Жена в тот момент ушла уже к другому мужчине и мной практически не интересовалась.

Как выяснилось, я находился в рабстве у местных жителей по фамилии Джанбиновы. Непосредственно со мной общались, как правило, двое из них: Бадор и Радимир. Они сказали, что у них есть родственники в местном законодательном собрании и полиции, и предупредили, чтобы я даже не думал связаться с полицейскими. Я и сам этого не хотел, потому как видел: живут эти люди довольно богато и никто мне в случае обращения в МВД не поверит, а поверят им. Кроме того, у меня не было паспорта. В общем, я решил, что лучше не пытаться звонить в полицию.

Через год работы на этих Джанбиновых у меня начались какие-то проблемы с ногами, от греха подальше хозяева отвезли меня в больницу в Элисту. Там я познакомился с калмыком, который тоже там лечился, и рассказал ему свою историю. Он предложил мне помочь, но сказал, что надо будет недолго поработать в его квартире на элистинской территории. Я согласился, но, как только туда попал, понял, что условия там еще хуже: меня также держали в каком-то помещении и даже кормили не каждый день. Там со мной работал какой-то человек 50 лет. Он рассказал, что содержится в этой квартире более 15 лет. У него забрали паспорт и понабрали на него кредитов. Я так и не знаю, где он теперь и что с ним. Как ни странно, у меня не забрали мобильник, по которому я связался с прежними хозяевами. Они просто забрали меня снова в Гашун-Бургуста, где я снова продолжил у них работать.

Вместе со мной в этом поселке содержался еще один человек, его звали Николай. Как-то раз мы выбрали момент и попытались бежать, однако нас догнали и привезли назад.

Меня после этого привязали к батарее и избивали руками и ногами. После этого я некоторое время почти не слышал одним ухом, а еще до конца не мог разогнуть спину.

Через какое-то время этого Колю забрали к себе родственники хозяев, я так понял, как раз полицейский высокопоставленный. Через несколько месяцев он был отпущен на свободу. Я знаю ,что этот мужчина из Жирновска Волгоградской области и что он был неоднократно судим. Но больше я про него ничего не знаю.

Что касается меня, то в 2015 году мои «владельцы» повезли меня в Элисту, к своим родственникам. Там нужно было во дворе залить дорожки цементом и выполнить еще кое-какие работы. Двор дома примыкал к кладбищу, а оно — к лесу. Когда все отвлеклись, я через него и сбежал. Это было уже вечером, и хотя я слышал по голосам, что меня ищут, но мне повезло: у них не получилось меня найти. Ночью я на свой страх и риск заснул под каким-то деревом, так как бежать у меня уже не было сил. Слава богу, был июнь и не холодно. А утром я вышел на трассу, решил остановить любую машин с волгоградскими номерами.

Никто из волгоградцев не остановился, зато притормозил еще один калмык. Я знал, что в этом месте часто ездят родственники моих хозяев, и решил уехать оттуда хоть как-нибудь. В итоге я пару месяцев поработал у этого калмыка в Элисте, отделывал его квартиру. Я получил от него 10 тыс. рублей. Он мне также оплатил автобус до Волгограда, на котором я и вернулся домой. В общей сложности я провел в рабстве у Джанбиновых с 2012 по 2015 год. За это время, по моим подсчетам, они должны мне за работу 450 тыс. рублей».

Сидячая работа в московском метро

40-летний Вячеслав Котлов: «Я инвалид-колясочник. Живу в городе Сысерть Свердловской области. 27 января этого года мы с моими знакомыми поехали в центр этого городка. Там ко мне подошел мужчина, который представился Николаем. Он очень вежливо расспросил меня о том, кто я и откуда, и спросил, не интересует ли меня сидячая работа в Москве. Поскольку возможностей подработать у меня нет, я безработный, то почти сразу согласился. Меня привезли на поезде в квартиру в подмосковные Мытищи. Там меня начали вводить в курс дела по поводу того, что мне предстоит делать и как.

Оказалось, что меня и еще двоих колясочников собираются использовать в качестве попрошаек. Нужно ездить по поездам московского метро и просить милостыню.

Пару раз меня возили посмотреть, что и как. Обычно в вагон заезжал так называемый работник, а с другого входа заходил его надзиратель. Его задача — следить, чтобы «нищий» не сбежал, ну и чтобы с ним не произошло что-то еще незапланированное. Как потом я узнал, заработок одного колясочника в день в среднем составляет около 6–7 тыс. рублей. Но при этом почти все деньги они отдавали этому самому Николаю. За это их кормили, но и только. Я почти сразу решил, что мне это все не нужно. 3 февраля я вышел уже самостоятельно на работу. В какой-то момент мой надзиратель отвлекся, и я смог от него уехать. Подкатил к первому же постовому полицейскому и объяснил ситуацию. Вместе мы отправились в одно из отделений полиции в подземке. Там я просидел пару часов, пока приехали какие-то журналисты с телевидения и волонтеры. Со мной записали интервью, после чего помогли вернуться в Сысерть.

В России рабов больше, чем в Нигерии

По словам активиста движения «Альтернатива», которое борется против рабства, Алексея Никитина, современные рабовладельцы имеют специальных людей, которые заманивают к ним будущих невольников. «Они заранее выбирают людей доверчивых и легко внушаемых. Сначала смотрят на внешний вид человека, потом начинают с ним общаться, чтобы понять, кто он и что. Им нужен бедный человек, согласный на практически любую работу, и такой, у которого как можно меньше родственников и близких. И, конечно, им нужно, чтобы этот человек был из другого региона, не знал той местности, где находятся его хозяева. После того как у раба забирают паспорт и деньги, многим и бежать-то становится некуда и не на что», — рассказал активист «Газете.Ru».

Без разбора на улице никто никого не хватает и в багажнике автомобилей не возит, говорит Никитин. «У нас представляют себе обычно, что рабов держат за каким-то высоким забором, а по периметру расположены вышки с автоматчиками. Это все не так, поскольку таким охранникам надо много платить. А использование рабов основано на максимальной экономии всего и вся.

Наиболее часто рабский труд применяют в Дагестане, там они работают на кирпичных заводах, или в той же Калмыкии, где они пасут скот», — пояснил он.

Никитин добавил, что в последнее время отмечены случаи рабства и в Новом Уренгое, где местная строительная фирма также использовала труд невольников из других регионов России. «Также рабов применяют и те, кто контролирует московских нищих, зачастую инвалидов. Это отдельная категория людей: они априори беспомощны. Их легче всего запугать, оттого история с Котловым — это скорее исключение из правил», — сказал активист.

Эксперт отметил, что зачастую полиция предпочитает не вмешиваться в эту ситуацию. «Вину в таких преступлениях сложно доказывать. Все основано на показаниях потерпевшего и свидетельских показаниях. А свидетели — это зачастую сами хозяева, которые не заинтересованы в том, чтобы говорить правду, и такие же рабы, которых легко запугать. Поэтому если пострадавший не пишет заявление и его жизни явно ничего не угрожает, полицейские стараются не заниматься этим. Впрочем, иногда они все же возбуждают дела, но не по статье «Использование рабского труда», а по статье «Невыплата заработной платы». Никитин также пояснил, что за четыре года деятельности «Альтернативы» только ее активисты освободили из рабства около 350 человек.

По данным международной организации The Walk Free Foundation, в современном мире 45,8 млн человек находятся в той или иной форме рабства. Под этим термином понимаются различные виды принудительного труда и проституции, торговли органами и людьми, а также любые взаимоотношения, нарушающие принцип равенства и всеобщего права человека на достоинство и свободу. В этой организации полагают, что в России, по данным на май 2016 года (более свежих исследований пока не проводилось), насчитывается немногим менее 1,05 млн невольных.

По абсолютному числу рабов Россия занимает седьмое место: между Северной Кореей (1,1 млн) и Нигерией (875 тыс.).

«На самом деле все эти подсчеты носят очень условный характер. С ними вот почему сложно: как правило, в рабство попадают неблагополучные люди или те, кто находится в тяжелой жизненной ситуации, — бездомные, алкоголики, безработные. Иногда увозят людей в неволю в бессознательном состоянии. Человека спаивают либо подмешивают в напиток снотворное. Полиция, как правило, не занимается вопросами вызволения. Если даже человеку удается оттуда сбежать, доказать факт рабства очень сложно. В моей практике было так, что полиция не сочла увоз человека в бессознательном состоянии похищением», — сообщил «Газете.Ru» президент Благотворительного фонда «Соборникъ», который занимается помощью бездомным, Вячеслав Головин.