«Им такая жизнь в Москве милей, чем на родине»

Уполномоченный по правам ребенка при президенте Анна Кузнецова написала пронзительный пост на своей странице в Фэйсбуке, в котором прокомментировала скандальную историю с изъятием 10 приемных детей у Светланы Дель из Зеленограда. — То, что случилось с семьей Дель — это удар для многих и для меня тоже как многодетной мамы, для приемных родителей, для общественников, для тех, кто бьется за сохранение семьи. Есть, конечно, некоторые, кому ситуация понравилась: стали деньги собирать на свою личную карту «на Светиных детей и …каких-то больных деток…», прямо говоря, что «отчетов предоставить не смогу». Кто-то увлекся рассуждениями о зловещей юстиции, раскручивая свои информационные ресурсы. Многие, кто искренне переживал и видел, что на самом деле происходит, разобрались сразу же в ситуации, а кто-то долго не хотел верить. Не хотела верить и я. Смотрели документы, заключения, встречались со всеми участниками. Вопрос о возврате детей в семью, о том, что нужно дать шанс, уже был решен на консилиуме с представителями опеки. НО!!! Дети решили иначе, они рассказали такое, что никто не стал уговаривать их вернуться к «дяде Мише», в отношении которого уже возбуждено уголовное дело. Это были слезы…- написала Анна Кузнецова. Как стало известно корреспонденту «Комсомолки», Анна Кузнецова действительно плакала, узнав, в чем именно признались психологам изъятые у семьи Дель приемные дети. — Перекошенные стандарты ювенальной юстиции у нас НЕ ДОПУСТИМЫ и детей в обиду мы не дадим! Постоянное избиение детей — НЕ норма! А приносить детей в жертву идее, даже самой благой и «просемейной» — это низко. Если дети не хотят возвращаться в приемную семью, что делать? Рассказать им о том, что семья самое главное и детям в приюте не место? Что кто-то требует, чтобы они вернулись в семью и они должны сделать это? — задается вопросом детский омбудсмен, а потом делает ошеломляющее своей искренностью признание. — Да, для Кузнецовой как уполномоченного было бы гораздо красивее фото с возвращенными детьми, чем фото побоев, выписки из больниц. Ведь вполне можно было пожать руку маме, закрыть за ними дверь и забыть… При этом подробности детских признаний Кузнецова не раскрывает: не имеет права, профессиональная этика. Об изъятых у Светланы Дель детях и так растрезвонили слишком много: раскрыли диагнозы и даже тайну усыновления двоих детей, которые понятия не имели, что они не родные. Омбудсмен Кузнецова действительно прекрасно знает, кто такое проблемные семьи и как им нужно помогать. В Пензенской области, откуда Кузнецова переехала в Москву, став омбудсменом, она основала благотворительный фонд поддержки семьи, материнства и детства «Покров». — За пять лет не проиграно ни одно дело о возврате детей в семьи, несколько лет назад открыли приют для мам, чтобы дети не попали в детский дом, удалось вернуть наших детей даже в Финляндии, — пишет в своем Фэйсбуке Кузнецова, давая понять, что если бы не чудовищные нарушения, Светлане Дель тоже бы вернули изъятых детей. Как пишет Кузнецова, уже есть приемные родители, которые готовы взять к себе изъятых у Светланы Дель детей. — В детском доме детям не место, поэтому великие люди — приемные мамы и папы берут детей в семьи и делают их счастливыми и любимыми. И уже некоторые выразили готовность взять детей в свои семьи, — сообщила омбудсмен. По словам Кузнецовой, вскоре президенту будут представлены предложения по улучшению законодательства и недопустимости жестокого изъятия детей. — В любой семье бывают проблемы, но поддержать , помочь, вовремя быть рядом — это меры, а вот отобрание — это не мера это последнее, когда исчерпано все, — отмечает Кузнецова. В одной только Москве без крыши над головой живут, по приблизительным подсчетам, свыше десяти тысяч человек. Сколько из них замерзает насмерть зимой — подсчитать невозможно: статистика учитывает только общее число умерших от переохлаждения. Как выживают те, у кого нет ни дома, ни денег? Можно ли вернуть этих людей к нормальной жизни, да и стремятся ли они к ней? На эти и другие вопросы «Ленте.ру» ответил руководитель благотворительного проекта «Ангар спасения» службы «Милосердие» Роман Скоросов. С наступлением холодов для бездомных наступают суровые времена. Одно из немногих мест, где им всегда готовы помочь, — «Ангар спасения»: пункт дневного обогрева для бездомных на Рогожском валу. Люди могут побыть здесь в тепле, помыться, переодеться в чистое и постричься. Но главное — волонтеры всеми доступными способами пытаются вернуть бездомных к нормальной жизни в обществе: помогают с восстановлением документов и покупкой билетов до дома. Увы, далеко не все их подопечные готовы изменить свой образ жизни. «Лента.ру»: Как проходит ваш день? Скоросов: Бездомные приходят в «Ангар» с утра, с 10 часов. Люди могут находиться здесь до вечера, ночью мы не работаем. Отапливаемая палатка вмещает одновременно 55 человек. Тут они рассаживаются в тепле и занимаются своими делами, по очереди идут мыться, переодеваться и так далее. Кто-то уходит, кто-то приходит. Пускаем всех, кроме совсем уж неадекватных, чтобы не было конфликтов. Получается, и пьяный может зайти? Много таких? Увы, пьют действительно много. Это основная причина, по которой они теряют работу и оказываются на улице в таком бедственном положении, — потому что пьют. Если они говорят, что пьют, чтобы согреться, — это ерунда. Мы стараемся всем разъяснить, что алкоголь не спасает от холода, а только увеличивает риск обморожения, притупляет ощущения. Многие люди выглядят весьма прилично — и не скажешь, что они бездомные. Действительно, за последнее время бездомные поменяли свой облик, меньше стало дурно пахнущих и небрежно одетых. Не так, как было пять-десять лет назад. Больных меньше. Мы оказываем доврачебную помощь — это как медпункт в пионерском лагере. Медицинский работник осматривает порезы, синяки. Если что-то серьезное — отправляют в поликлинику для бездомных. Москвичи жертвуют нам вещи, которые мы раздаем. Всем, кто моется, выдают комплект нового нижнего белья и носков. Кормим один раз в день, но это не главное, чем мы занимаемся. Тут место не для кормления. А что же тогда главное? Главное — это социальная работа: чтобы человек привел себя в порядок и захотел подняться со дна. В день приходит до ста человек. Кто-то просто помыться, поесть и уйти, кому-то нужна помощь с одеждой, кого-то отправляем домой. Среди бездомных мужчин всегда больше, женщин не так много. Есть и те, кто обращаются за социальной помощью, кому хочется что-то изменить в жизни. Обогрев, помывка, стрижка — это дополнение к тому, чем мы на самом деле занимаемся. Куда они отправляются вечером из «Ангара»? Не на улице же ночевать в мороз. Конечно, спросить каждого не представляется возможным. Но у нас есть договоренность с социальным центром в Люблино. Каждому мы предлагаем поехать туда на ночлег. Ночевать в приют уезжают в среднем человек 250. Обязательно записываем их данные, откуда приехали, ведем статистику. Кто ваши основные клиенты? В основном это мужчины средних лет из России, Украины и Белоруссии. Тут сидели девушка и молодой человек, на вид моложе 30. На бездомных совсем не похожи. Их привел социальный патруль. Они провели несколько дней на вокзале, и их приметили работники. Плачут, хотят домой, в Екатеринбург. Рассказали, что супруги, приехали на заработки в Москву, но не сложилось. А когда заполняли анкету, выяснилось, что они никакие не супруги, что она действительно с Урала, а он из Владимирской области. Познакомились они наверняка здесь. В такой ситуации мы каждого отправляем по месту прописки. А много ли таких, кто желает бесплатно добраться домой и вообще просит помощи? Мы отправляем домой ежемесячно около 150 человек, в среднем пятеро в день. Около 30 человек в месяц просят помощи с оформлением документов, 1200 нужна одежда. Ситуацию с переездом решаем чуть ли не за один день, если все понятно. Если действительно случилась беда — уехать вообще не проблема. Главное — прозрачность. А когда начинаются сомнительные истории «я хочу на Урал к девушке», а сам из Подмосковья, то, естественно, мы таких не отправляем. Артистов тоже хватает. То есть люди, которые попрошайничают в метро с табличками «Помогите уехать домой», на самом деле легко могут выбраться из «безвыходной ситуации»? Конечно. Никуда они не собираются ехать, просто деньги собирают. И, к слову, домой хотят вернуться далеко не все бездомные. Вот пример. Мужчина приехал в Москву в 2010 году, где-то работал, потом попал в больницу, потерял паспорт. Обратился к нам за восстановлением документов, чтобы снова вернуться на работу, ехать к себе на родину не захотел. Да и зачем? Все-таки он уже больше шести лет тут. А что происходит с московскими бомжами? Их куда отправлять? Москвичей среди бомжей из года в год становится все меньше. Москвичи более-менее устроены, для них есть и центры адаптации, и прочее. Бездомных среди москвичей очень мало. В каких случаях бездомные все же решаются ехать домой? Причин много, но вот один пример. Человек освободился из мест лишения свободы, приехал в Москву, чтобы пересесть на поезд до Самары, но решил обменять билет и отправиться в Тольятти. Из-за того, что билет электронный, деньги вернули на счет колонии — то есть билет пропал, а деньги ушли. Человек оказался на улице. Хорошо, если есть возможность дозвониться до родных и они смогут помочь. Если же нет — за неделю с ним тут может случиться что угодно. А ему действительно надо домой. Еще один пример: мужчина из Белгорода работал в Подольске. Получил расчет, познакомился с ребятами, выпил, очнулся без денег. Глупая история, но распространенная. Как вы определяете, когда человек действительно нуждается в помощи, а не пытается сэкономить на билете? Когда человек обращается с просьбой, он заполняет анкету, чтобы мы понимали, кто он, откуда, есть ли родственники. Всегда стараемся звонить родственникам. Не только для того, чтобы подтвердить информацию. Надо понимать, что многих давно уже не хотят видеть дома. К каждому нужно подходить индивидуально: разговариваем с ним, узнаем, почему он живет на улице. Вернуть человека в общество сложно. Был такой случай: мужчина приехал в Москву из Кирова, забомжевал. Оказалось, что у него там есть дом, где живут его мать и сестра, но они не пускают его, потому что он пропойца. В другом городе есть еще и гражданская жена — она его просто приютила, чтобы по хозяйству помогал. А потом тоже выгнала на улицу — из-за того, что пьет. Если кто-то видит, как человек на улице бедствует, замерзает, как ему помочь? Наша мобильная бригада работает там, куда не ездит социальный патруль — за МКАДом. Им звонят по дежурному телефону и говорят, что бездомный замерзает по такому-то адресу. К сожалению, мы не в состоянии заниматься этим круглосуточно, но делаем это по мере возможностей. Не так давно в Facebook пытались уличить благотворительные службы в том, что они не выполняют своих обязательств, что никто не выезжает. Но у нас есть определенные правила и порядок: нельзя позвонить в обед и сказать: «Я утром ехал мимо остановки, там сидел бездомный». Главное — согласие бездомного на помощь. Если он не хочет, чтобы его спасали, мы тут бессильны. Это время, деньги, ресурсы. Не поленитесь подойти к человеку и спросить, нуждается ли он в помощи или просто ждет автобуса. А если бездомному стало плохо — вызывать ли скорую? Поговаривают, что врачи брезгуют работать с бомжами. Это не так. Скорая практически никогда не брезгует. Другое дело, что если врачи выяснят, что нет угрозы для здоровья, могут в больницу и не принять. По вашим отчетам, только на билеты тратится 200 тысяч рублей в месяц. Скольким людям удается помочь на эту сумму? Действительно ли бездомные, вернувшись домой, возвращаются к нормальной жизни? За год к нам обращается около 8 тысяч человек, а в общей сложности примерно 20 тысяч обращений — многие приходят по нескольку раз. Мы задумались: «Почему они ходят?» Грубо говоря, из двух тысяч человек, приходящих в «Ангар» за помощью, не более ста уезжают, остальные ходят, моются, едят — и так по кругу. Начали задумываться, разговаривать с ними, поднимать анкеты и пришли к выводу, что большая часть людей готова терпеть эти невзгоды, есть где придется, греться по подъездам, лишь бы здесь остаться и где-то как-то подработать, а если повезет — то устроиться на постоянную работу. Потому что там, дома, вообще ничего нет. Им такая жизнь в Москве милее, чем у себя на родине. Там с работой тоже проблемы, но негде бесплатно поесть, помыться и переодеться, а если еще и жилья нет… У нас есть планы мотивировать людей в регионах заниматься социально-психологической помощью, искать бомжам работу и жилье на местах. Не так давно в холода московские подъезды были заполнены бомжами. Сейчас ситуация изменилась в лучшую сторону. В этом есть и ваша заслуга? Нам часто звонят с просьбой «очистить подъезд от бездомных», но мы не служба чистильщиков, мы занимаемся помощью. Один звонок мне особенно запомнился своей циничностью. Звонила девушка, по манере разговора интеллигентная. Сказала: «Не могли бы вы убрать от входа в метро бездомных? Я купила за восемь тысяч сапоги, а эти лежат у вестибюля и весь асфальт загадили, мочатся на него, испражняются». Не надо звонить, если вам мешают бездомные. Звонить надо, если хотите помочь.