Эксперт: ФГОС по литературе должен давать педагогу определенную свободу

 Введение новых федеральных государственных образовательных стандартов (ФГОС) для школьной программы по литературе остается темой обсуждения педагогов и экспертов. Какие преимущества предлагают разрабатываемые документы для учащихся на домашнем или внешкольном обучении? Оставят ли они необходимую педагогу степень свободы при планировании уроков литературы в школьном классе? Об этом корреспонденту проекта «Социальный навигатор» МИА «Россия сегодня» рассказала кандидат филологических наук, доцент кафедры русской и зарубежной литературы Тюменского государственного университета Надежда Федорова.

— Надежда Константиновна, что вы думаете о проекте содержания образовательного стандарта по литературе и о спорах вокруг этого документа?

— Образовательный стандарт должен определять не только результаты обучения, но и, в установленной мере, содержание. До сих пор этого не было сделано. Эта ситуация, конечно, требовала доработки, поэтому работа по определению содержания образования, на мой взгляд, ведется вполне обоснованно. 

В то же время мы должны прислушаться к критике со стороны педагогов, когда они говорят о том, что, помимо обязательной части содержания, в стандарте должна сохраняться и вариативная часть, которую могут формировать сами участники образовательного процесса. Поскольку индивидуальные образовательные траектории, которые все чаще требуются современным школьникам и родителям, невозможно реализовать в жестких рамках. 

В соответствии с законом об образовании современному школьнику могут быть предложены различные условия реализации его образовательного трека. Ученик может осваивать учебную программу как в школе, так и в условиях домашнего обучения, когда учитель приходит к нему домой, или семейного обучения, когда он получает образование вообще за пределами образовательного учреждения. 

Но в любом случае аттестация, то есть проверка знаний ученика, остается за школой и организациями управления образованием, которые должны понять, в полной ли мере тот получил необходимое общее образование. Поэтому, когда содержание стандарта четко определено, то становится проще сказать: «Ты занимался в удобной тебе форме, но в любом случае должен был освоить то, то и то, и мы должны это проверить». 

— Но если мы окажемся в реальном школьном классе, где работает конкретный учитель?

— Тут мы должны встать на другую позицию. С точки зрения управляющей машины, конечно, все рамки должны быть прописаны. Но у учителя должна оставаться достаточная степень свободы, внутри которой он сможет создавать образовательные траектории для той группы школьников, с которой он работает. Ведь дети бывают разные — и одаренные, которые сильно опережают программу, и те, кто нуждаются в более медленных темпах обучения, по более адаптивной программе. И в этом смысле, когда учитель говорит, что ему нужно больше свободы, конечно, он прав. 

В обсуждаемом проекте стандарта есть перечень обязательных текстов, на основании которых будут разрабатываться задания для ОГЭ и ЕГЭ. Это важно, потому что любой школьник, который собирается хорошо сдать экзамены, должен понимать, что у него будут спрашивать. Получается, стандарт не столько регламентирует образовательный процесс, что и в какой последовательности мы будем учить, сколько, как будет проверяться освоение тех или иных текстов.

— По мнению педагогов, критикующих проект содержания стандарта, перечень обязательных произведений перегружен (235 произведений за пять лет обучения), и на вариативную часть у педагогов не останется времени.

— Произведений на самом деле меньше, и большая часть из них – стихотворения.

Но я понимаю опасения учителей. В стандарте есть допущение, что будет создана примерная образовательная программа, которая может зафиксировать порядок изучения произведений. Конечно, учитель смотрит вперед и понимает, что если сейчас в стандарте еще все достаточно подвижно, то образовательная программа может оказаться уже менее вариативной. 

Я думаю, что нужно разработать документ, на основании которого будет реализовываться вариативная часть программы, позволяющая учитывать потребности и особенности реальных учеников и методический инструментарий конкретного учителя. 

— Часть критических замечаний касаются «архаичного» набора литературных произведений в проекте стандарта. Что Вы думаете об этом?

— Он действительно архаичный, но я не считаю, что это плохо. Перечень ориентирован на изучение истории литературы, это традиционная классическая признанная практика. Отобранные произведения должны формировать представление о русской культуре, связывать литературу с историей России и мировой художественной культурой. Мы должны понимать, как развивалась русская литература от «Слова о полку Игореве» до современности. 

В мировой практике существуют разные версии изучения литературы, и не всегда произведения изучаются в хронологическом порядке. Но везде есть свой набор лучших произведений, которые нужно знать обязательно и из которых должен сложиться некий национальный корпус. 

В случае русской литературы, в него, в первую очередь, можно было бы включить такие романы, как «Евгений Онегин», «Война и мир» и «Преступление и наказание», знание которых помогает формировать нашу национальную идентичность.

В советской традиции было принято включать в обязательную программу большее число произведений. Поэтому нам сейчас очень сложно переломить эту традицию и признать, что из этого большого корпуса русской литературы мы что-то готовы сделать необязательным к изучению.