Кому хорошо за 50

Для большинства нефтепроизводителей текущий уровень цен на нефть является вполне комфортным. Даже США, для которых $50 — рубеж прибыльности, постепенно восстанавливают добычу. Но ряд стран с ситуацией не справляется. Для России, как производителя, нынешняя цена приемлема — страна наращивает добычу и экспорт. Однако каждый доллар в цене барреля означает для российского бюджета $2 млрд доходов либо потерь.

С середины августа стоимость нефти Brent колеблется в коридоре $47-50 за баррель. Психологическая отметка в $50 считается равновесной ценой, об этом неоднократно заявляли как производители, так и эксперты рынка. Так, глава российского Минэнерго Александр Новак ранее называл такую цену «фундаментально хорошей», удовлетворяющей и производителей, и потребителей. Но призывал не рассчитывать на то, что стоимость барреля поднимется выше этой отметки.

Однако стоимость в $50 за «бочонок» удовлетворяет далеко не всех.

Нефть себе в убыток

Больше всех недовольна Венесуэла, где производство нефти балансирует на грани рентабельности (по разным оценкам себестоимость добычи нефти в бассейне реки Ориноко составляет $35-45 на баррель). Но самое главное, что венесуэльская нефть — «тяжелая», и для того, чтобы ее транспортировать, ее необходимо разбавлять более легкой импортной нефтью. Но и закупать «легкую» нефть Венесуэле становится все труднее. Глубочайший экономический кризис (а экономика страны более чем на 90% зависит от поступлений от нефтяного сектора) привел к тому, что за первые семь месяцев текущего года импорт нефти в Венесуэле снизился на 21% и составил 154,5 тыс. баррелей в сутки. При этом странам Центральной Америки и Карибского бассейна Венесуэла продает свою нефть по льготным ценам, то есть себе в убыток.

В конце прошлой недели венесуэльский президент Николас Мадуро заявил, что Венесуэла в альянсе с Ираном пытается найти способы стабилизации рынка нефти. Ранее Каракас заявлял о необходимости вернуться к идее фиксации уровня добычи.

Иран, кстати, в сложившейся ситуации отнюдь не бедствует, постоянно наращивая добычу. Однако Тегеран заинтересован в росте цен с тем, чтобы повысить доходы (у страны большие планы по развитию нефтегазового комплекса, а на это нужны деньги). С другой стороны, Иран, из-за которого в апреле сорвалась договоренность о заморозке уровня добычи, теперь поддерживает эту идею. Связано это с тем, что страна практически достигла досанкционных показателей производства нефти (санкции США и Европы, ограничивающие в том числе экспорт, а следовательно, и добычу нефти, были отменены только в январе 2016 года).

Также заинтересованы в росте цен такие страны как Нигерия и Алжир. У первой средняя себестоимость добычи — около $30 на баррель. Но в каждом отдельном случае затраты могут оказаться выше из-за постоянных атак радикальных группировок, которые также мешают экспорту нигерийской нефти.

У Алжира же проблема в истощенности месторождений.

Цена в $50 за баррель является важной точкой отсчета для сланцевых производителей США, так как именно эта отметка считается рубежом прибыльности (хотя для многих местных производителей проекты рентабельны и при более низких ценах). Как писала на прошлой неделе The Wall Street Journal, после того, как котировки достигли психологической отметки ряд крупных компаний ( например, Devon Energy и Pioneer Natural Resources) решили нарастить инвестиции и вновь запустить ранее законсервированные проекты.

Впрочем, добыча в Штатах пока сокращается. По итогам недели, завершившейся 26 августа, она упала на 60 тыс. баррелей в сутки и составила 8,488 млн баррелей. Причем неделей раньше также было зафиксировано падение.

Северный сосед США Канада также испытывает трудности из-за низких цен. Дело в том, что в Канаде нефть добывается из битуминозных песков. И ее необходимо еще довести до товарного состояния путем каталитического крекинга, что несет дополнительные затраты. Себестоимость производства канадской нефти в результате может достигать $45-50 на баррель.

«Кривая себестоимости традиционно строится от минимума Персидского залива («песок копнул – пошла нефть») до максимума для сланцевых проектов, — комментирует главный редактор по товарным рынкам Thomson Reuters Kortes Александр Ершов. — В целом это так и есть, но существует ряд важных нюансов».

Во-первых, по словам Ершова, необходимо учитывать транспортное плечо, то есть удалённость от основных рынков – доставка может существенно скорректировать итоговую цену даже при низкой себестоимости. Так, например, происходит с нефтью из Казахстана. Кроме того, следует учитывать качественные характеристики – «легкая» нефть стоит дороже и соответственно может спокойнее перенести рост затрат на добычу в цене барреля. Хотя премиальность лёгкой нефти в последние годы неуклонно снижается из-за модернизации НПЗ.

И наконец, способность регулировать добычу. Зачастую складывается ситуация, когда остановить добычу дороже, чем продавать нефть в убыток. «Мы видели отрицательные нетбэки в Канаде, Венесуэле, том же Казахстане, но добыча при этом продолжалась (и продолжается), — говорит Ершов. — С другой стороны, лидер ОПЕК Саудовская Аравия способна регулировать добычу». С учётом всех этих факторов можно сказать, что прямо пропорциональной зависимости добычи от её себестоимости нет, указывает Ершов.

«Но есть обострение конкурентной борьбы за долю на просевшем рынке нефти, когда себестоимость используется участниками лишь как один из механизмов», — поясняет эксперт.

Бюджет не балансируется

Ранее агентство Bloomberg публиковало оценки МВФ, ОПЕК и рыночных экспертов по поводу стоимости барреля, необходимой, чтобы та или иная страна-производитель смогла сбалансировать свой бюджет. И здесь речь идет уже не о себестоимости добычи, а о совсем других цифрах. Так, диапазон $50-60 может устроить только Ирак, Катар, Кувейт и Иран (причем последний — достаточно условно, так как называется цена в $61,5). Саудовской Аравии уже необходимы котировки на уровне $66,7, ОАЭ — $71,8, Эквадору — $75,1, Анголе — $93,1.

Нигерия, Венесуэла и Ливия смогут сбалансировать бюджет только если цена нефти уйдет значительно выше $100. Причем в случае с Ливией Bloomberg приводит фантастическую цифру в $195,3 за баррель.

Россия традиционно стоит несколько особняком от других лидеров нефтяного рынка. У российских компаний относительно невысокая себестоимость добычи (глава «Роснефти» Игорь Сечин, например, говорил о $2,1 на баррель). Но помимо затрат на собственно подъем нефти из-под земли следует учитывать другие затраты, в первую очередь — налоги. И здесь затраты уже получаются на уровне около $20 на баррель.

«Компаниям РФ помогает девальвация рубля, учитывая, что доход от продаж они получают в основном в долларах, а затраты несут, напротив, преимущественно в рублях», — указывает глава аналитического департамента Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник.

Благодаря этому Россия продолжает наращивать производство нефти. Как ранее говорил Александр Новак, в 2016 году уровень добычи должен составить 540-543 млн тонн (в 2015 г. было 533 млн тонн).

Кроме того, уходящая с рынка «дорогая» нефть — в первую очередь канадская, частично — американская сланцевая и нефть из Венесуэлы — позволяет России наращивать экспорт, занимая новые доли рынка. Согласно данным Минэнерго, за семь месяцев 2016 года суммарный объем российского нефтяного экспорта вырос на 5,9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составил 148,7 млн тонн.

Впрочем, снижение нефтяных цен в начале года все же дало значительный негативный эффект. Согласно данным Федеральной таможенной службы, доходы России от экспорта нефти в первом полугодии сократились на 31,5% и составили $32,9 млрд.

Таким образом, страдают от падения цен не собственно компании-производители, а, в основном, российский бюджет.

«Каждый доллар в цене барреля — это $2-2,2 млрд поступлений в федеральный бюджет», — говорит Александра Суслина из Экономической экспертной группы.

По прогнозам, бюджетные расходы в 2016 году составят 15,7 трлн рублей, при доходах — 12,5 — 12,7 трлн рублей.

ОПЕК теснит остальных

Глобальный нефтяной на данный момент рынок постепенно идет к балансу. «Однако рекордные накопленные запасы нефти в мире оказывают давление на цены», – отмечает старший вице-президент Argus Вячеслав Мищенко.

При этом страны ОПЕК понемногу вытесняют с рынков производителей, не входящих в картель.

За первое полугодие 2016 года ОПЕК, по сравнению с аналогичным периодом 2015 года, нарастила добычу на 750 тыс. барр. в день. Страны, не входящие в организацию, за тот же период снизили производство на 1 млн барр. в сутки.

Все это, по словам Мищенко, отодвигает сроки окончательной балансировки рынка. Теперь ее следует ожидать в конце текущего – начале следующего года, хотя ранее она прогнозировалась во втором-третьем квартале.

По данным Argus, общее предложение на рынке нефти составляет сейчас 96,4 млн барр. в сутки, при спросе в 95,3 млн барр. Мищенко отмечает, что предложение и в прошлом году было на том же уровне, однако спрос тогда составлял 93,9 млн барр. в день.

Баланс спроса и предложения значительно различается в зависимости от региона. Если в Атлантическом бассейне (Европа и обе Америки) при спросе в 54,2 млн баррелей предложение составляет 56,5 млн баррелей, то в Азиатско-Тихоокеанском регионе предложение лишь 8,8 млн барр., тогда как спрос – 32,6 млн барр. А на Ближнем Востоке ситуация противоположна АТР – 8,6 млн барр. спрос и 31,1 млн барр.– предложение.