«Чем больше узнаешь о России, тем меньше опасаешься санкций»

Китайский бизнес готов инвестировать в России едва ли не во все отрасли: от выращивания кукурузы до автосборки. Но в ответ рассчитывает на преференции, которые не предусмотрены даже территориями опережающего развития. Что мешает интенсификации российско-китайского делового партнерства «Газете.Ru» рассказал полномочный министр посольства КНР в России, участник Восточного экономического форума Чжан Ди.

— В какие сектора российской экономики предпочитает сейчас инвестировать китайский бизнес?

— В агросектор, выращивание кукурузы, пшеницы и других зерновых культур.

— А японский бизнес планирует чуть ли не свеклу выращивать в России…

— Да, мы тоже готовы инвестировать в выращивание овощных культур. Интерес также представляет, конечно же, угольная отрасль, добыча руды, а также древесина, лесопереработка. Для этого у нас есть и технологии и деньги.

Китайский бизнес готов идти в ТОРы, в территории опережающего развития, расположенные на Дальнем Востоке. Между Китаем и Россией обсуждается вопрос о создании механизма на правительственном уровне по сотрудничеству между регионами Дальнего Востока и Северо-Востока Китайской Народной Республики. И будет возможность к этому механизму привлечь Сибирский округ (Забайкальск, Иркутск, а также Бурятию). С российской стороны куратором этого проекта, по видимому, будет полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев.

Но в первую очередь я бы отметил интерес китайских компаний к автосборочному производству. Есть два крупных проекта, один из них в Липецке. Там фактически начинается строительство автозавода по производству легковых автомобилей Lifan.

— Это будет автосборочное, отверточное производство?

— Нет, возводится полноценный автозавод с нуля, гринфилд. В Тульской области тоже строится китайский автозавод – GreatWall, уже подписаны все необходимые контракты.

— Объем инвестиций?

— В Тульской области инвестиции составят – $400 млн, в Липецкой – $300 млн. Этот объем инвестиций рассчитан на 5-6 лет.

— Старт этим проектам был дан на предыдущем инвестфоруме во Владивостоке?

— Нет, намного раньше…

— Темп реализации совместных проектов не впечатляет…

— Внешние сложности тормозят. Санкции Запада. Честно говоря, китайские компании много размышляют над теми предложениями, которые исходят от России, смотрят, интересуются, но санкции нас настораживают.

Хотя санкции очень конкретны, некоторые китайские компании этого не знают, они не знают, как можно обойти санкции, на какой бизнес санкции действуют, на какой – не действуют.

Опасения самые общие. Чем больше китайские компании узнают о России, тем меньше у них опасений.

Хорошая новость состоит в том, что китайский бизнес видит, что экономическая ситуация в России меняется и в конце концов изменится к лучшему, мы в этом уверены.

— Вернемся к теме совместных проектов… Неужели санкции Запада настолько сильно влияют на взаимные инвестиции?

— Не только, конечно. Знаете, бизнес привык, что у нас, в Китае, если привлекаешь иностранные инвестиции, участвуешь в совместных проектах, получаешь много преференций. Бизнес избалован. Российское правительство только год назад создало для бизнеса по настоящему льготные условия – в ТОРах. И пока что китайский бизнес не в полном объеме знает об этих преференциях, не во всех деталях.

— Насколько интересен китайской стороне проект строительства автомобильного моста через Амур от Благовещенска до Хэйхэ?

— Огромная заинтересованность существует. На политическом уровне решение принято, с этим проблем нет.

— А почему тогда так долго реализуется этот проект?

— Могу объяснить. И в этой связи хочу вспомнить строительство другого моста, тоже через Амур — Нижнеленинское—Тунцзян, это железнодорожный мост.

С китайской стороны часть моста уже стоит. Почти два километра. Для нас такая длина – это мелочь. А с российской стороны – долго выбирался инвестор и строитель, теперь только стройплощадка готовится, материалы начали завозить.

Я не хочу сказать, что россияне не трудолюбивы. Наоборот, россияне очень трудолюбивы, но иногда бюрократы мешают.

— О строительстве моста говорили еще в 2011 году…

— Видимо, тендер на выбор генподрядчика затянулся. Сначала выбрали одного, потом его убрали, другого взяли. Только в июле утвердили генподрядчика. Утверждали российско-китайский инвестфонд, выбирали банк.
В общем, выбирали, отбирали, но моста с российской стороны нет до сих пор. Хотя с российской стороны необходимо построить только 315 м. Общая протяженность российско-китайского железнодорожного моста составит 2 215 метров. Планируемая скорость составов – 100 километров в час, пропускная способность — 21 млн тонн в год. Мост Нижнеленинское – Тунцзян объединит сеть железных дорог Северо-Восточного Китая с российским Транссибом в новый единый путь международного сообщения.

— Когда объединит?

— Если все пойдет, как запланировано, в июне 2018 года.

— Не могу не спросить про «Шелковый путь» — не похоже, что Китай готов встроить Россию в этот проект.

— Строительство мостов, заводов, лесопереработка о которых мы говорили, это тоже часть большого пути.

— В России эту идею «Шелкового пути» понимают не совсем так, как вы…

— Думают, «Шелковый путь» – это дорога с верблюдами, да?

— Нет, но обсуждалась идея строительства «Шелкового пути» в виде железнодорожной ветки от северо-восточной границы Китая через Дальний Восток, Сибирь, Урал в Европу. А не так, как сейчас это реализуется: через Казахстан, от западной границы Китая…

— «Шелковый путь» – это не просто дорога из одной местности в другую. Это экономическая стратегия, глобальная идея и она реализуется. И Россия в ней участвует.

— Что ждете от ВЭФ-2016?

— Надеемся, на форуме мы получим гарантии дальнейшего улучшения инвестиционного климата в России.