Гора всех святых

В 2016 году исполняется тысяча лет русскому присутствию на Афоне. Поток паломников, практически иссякший к концу ХХ века, в начале ХХI века стремительно нарастает. Пропорционально растет и финансирование, и внимание, которое уделяется монастырям и святыням Афона. «Газета.Ru» узнала, чем живут обитатели Святой горы сегодня и как подхватить «афонозависимость».

Идея паломничества на Афон родилась спонтанно и во многом благодаря политической конъюнктуре. Осложнение отношений с Турцией, напряженная ситуация на Ближнем Востоке и заранее купленные билеты в Стамбул стремительно пикируют в ведро для офисного мусора. Каждый год мы с друзьями, коллегами едем на пару дней развеяться и, что называется, сменить картинку. Берлин, Амстердам, Белград, Бухарест — и вот теперь повис немой вопрос. Куда? Задумались. Внезапное предложение посетить Афон понравилось всем. Отрывочные знания об Афоне были почерпнуты из остатков фундаментального исторического образования, Википедии и молвы, периодически разносящейся по всему городу во время выставления святынь с Афона для поклонения верующих. Пояс Богородицы, Дары Волхвов — эти православные святыни в свое время преобразили город. Люди бросали работу, дела, болезни и неслись, стояли в многокилометровых многочасовых очередях, чтобы прикоснуться к чуду. Никто из нас не смог тогда увидеть святыни. И вот теперь такая возможность — поехать на Афон, в то место, где нашли свой дом основные реликвии православного мира.

Билет в Салоники, машина до Уранополиса и дальше на пароме. Транспорт — это, пожалуй, самая финансово затратная часть паломничества. Есть еще одна сложность — получение разрешения диамонитириона. Священный Кинот — главный законодательный, исполнительный и судебный орган Святой горы — разрешает посещение этих святых мест людям любых вероисповеданий. Просто с помощью так называемой визы ведется учет всех посетителей.

Монахи считают Афон осколком Византийской империи и живут в целом по законам, которые мало изменились за последнюю тысячу лет. Есть законодательные нововведения, обусловленные прогрессом и современными нравами.

На Афоне нельзя, к примеру, ездить на велосипеде или загорать.

Самолет в Салоники в мертвый туристический сезон заполнен не полностью, но практически все пассажиры — русские паломники. Кто едет в первый раз, а кто уже может многое рассказать. В порту Уранополис, откуда отходят паромы на Афон, также доминирует русская речь, в городе много надписей на русском. Русские едут на Афон особенно активно в последние годы.

Один из нас на Афоне не в первый раз. Впервые же за посещение Афона он отдал турфирме более €1500 за однодневную поездку с сыном. Много? Очень много, если учесть, что на Афоне кров и еда не стоят денег. По договоренности монахи приютят и накормят всегда. А твоя благодарность — это всегда вопрос твоих возможностей. Кто-то оставит тысячу рублей, а кто-то тысячу евро. Впрочем, даже если паломнику пожертвовать нечего, никто его не осудит.

Паром отходит затемно. На него загружаются десятки сонных паломников и монахов. Кто-то спит, но большинство на палубе встречают рассвет над Святой горой.

Свежезаваренный кофе пробуждает тело, а открывающиеся виды — дух.

Проплываем сразу несколько монастырей и уже бросаем якорь в порту Дафни. На пароме вместе с людьми едет техника, промышленные грузы. Афон исторически пытается обеспечить всем себя сам. На Афоне свое электричество, водоснабжение, агрокультура. Это касается и профессиональных знаний: здесь свои архитекторы, строители, агрономы. Но все же многое приходится привозить.

Нас встречает веселый молодой парень Саша. Скудная растительность на лице скрывает истинный возраст. Он — трудник в странноприимном доме имени святого Иоанна Русского. Туда мы и направляемся. Саша — типичный «афонозависимый». Этот термин он выдает сам, рассказывая про свою жизнь. Москвич, прожигавший жизнь, несколько лет назад попадает в эти святые места, и его жизнь полностью меняется. Он уже не может находиться вдали от Удела Пресвятой Богородицы и большую часть года проводит на Афоне. Хотя сам признается, что к монашескому послушанию не готов. Саша — типичный «житель» Афона. Он живет и упорно трудится на святой земле, помогая монахам, соблюдает все обеты, молится, но мирские радости все еще живут в его душе.

Наш разговор переходит на матч «Реала» с «Барселоной». Саша с видом знатока рассуждает об игровых схемах. Так, в беседе, мы незаметно поднимаемся в горы и утопаем в густых облаках. Еще минута — и мы уже выныриваем над ними. Красота вокруг открывается необыкновенная. Пики высоких гор и зеленые холмы как бы парят над облаками. «Это земля дышит», — говорит Саша. В марте-апреле при резкой смене температур на Афоне появляется такой природный эффект низкой облачности. Спустя 40 минут мы добираемся до места назначения.

При всей любви русского человека к Афону и большому потоку паломников из России на Святой горе не так много мест, которые в первую очередь рассчитаны на прием русских паломников. Это, конечно, Свято-Пантелеимонов монастырь — исторический оплот русского православия на Афоне. Странноприимный дом святого Иоанна Русского при монастыре Эсфигмен — еще одно место для православного паломника из России, Украины и Белоруссии. Находится он прямо рядом с Афонской столицей — Кареей. Нас встречает отец Иосиф. Густая борода скрывает еле заметную улыбку. Уроженец Москвы, отец Иосиф уже больше 30 лет живет на Афоне.

Проницательный ум, познания и обширный опыт в области строительства очень пригодились на острове Святой горы. При участии отца Иосифа отреставрировано и построено множество объектов в самых различных уголках Афона. Странноприимный дом святого Иоанна Русского с церковью во имя этого святого — тоже его рук дело. Его знают во всех монастырях и скитах.

Обнявшись, мы идем в трапезную. Великий пост в самом разгаре — на столах пирог со шпинатом, чай и варенье. Мы начинаем расспрашивать о возможностях похода на гору Афон (более 2000 метров). Для нас, в меру молодых и активных жителей мегаполиса, любая высота — это вызов. Сможем ли подняться и спуститься с горы за день? Лежит ли там снег? Нас интересуют конкретные вещи. Отец Иосиф предлагает нам подумать, ведь подъем на Святую гору — это в первую очередь акт поклонения Господу и Богородице, а не спортивное соревнование. А пока отправляет нас в монастырь Ватопед.

Монастырь Ватопед — один из самых старых и влиятельных. Я услышал про него в те дни, когда в Москву привозили Пояс Богородицы.

Ватопед — прекрасен и духовной атмосферой, и внешней красотой. Монастыри на Афоне не похожи на монастыри в том понимании, к которому привыкли мы. Многоцветные, ажурные, похожие больше на маленькие домашние крепости. И здесь, и в других монастырях и скитах двери всегда были открыты для нас. Людей отца Иосифа, которые сопровождали нас, везде узнавали, и нам открывали доступ в храмы и реликварии. Вот и здесь мы смогли приложиться к Поясу, а уже потом встали на колени и монах-служитель пронес реликвию над нашими головами. Сложно описать словами тот трепет, который поразил меня в тот момент. И конечно, простояв на московской набережной восемь часов при температуре минус 15 градусов, так и не попав к Поясу в храме Христа Спасителя, не думал я, что получу эту возможность вот так, в полутемном храме Х века, где, кроме меня и моих друзей, не было больше никого.

Далее путь наш лежал еще в одно место силы для русского человека — Андреевский скит, центр русского монашества XIX века. Это место было тесно связано с царским домом Романовых, и в XIX веке в скиту проживало несколько сотен русских монахов. Андреевский собор до сих пор остается крупнейшим храмом на Балканах. Нам удалось там приложиться к мощам святого апостола Андрея Первозванного.

Сейчас скит стал греческим. Здесь следует рассказать печальную историю русского монашества на Афоне. До революции 1917 года русские иноки составляли немалую часть местного населения, однако с падением царского режима и насаждением безбожничества в России приток новых монахов из нашей страны резко сократился, а потом и вовсе остановился.

К 80-м годам на Афоне из выходцев из России оставались лишь древние старцы.

Когда умирал последний монах в монастыре, по старому обычаю обитель переходила к тому или иному греческому монастырю, которому раньше принадлежала эта земля. И хотя в конце 80-х годов на Афон снова начали приходить русскоязычные монахи, было уже поздно, и монастыри были потеряны.

Русским местам на Афоне сейчас уделяется повышенное внимание. О поездках президента Путина греческие монахи рассказывают часто и с восхищением. Известно, что Путин будет в Греции с официальным визитом 27–28 мая. Ожидается, что и в этот раз он посетит Афон.

В этом году исполняется 1000 лет русскому монашеству на Святой горе. Россия вкладывает финансовые и человеческие ресурсы в Афон. Свято-Пантелеимонов монастырь блистает новыми корпусами, активно реставрируется скит Ксилургу, в котором, по преданию, появился в Х веке первый русский престол, посильно помогают русским обителям многочисленные паломники.

А мы возвращаемся к отцу Иосифу и спрашиваем его о людях, приезжающих на Афон. По его словам, количество паломников с каждым годом сильно возрастает. Очень много православных приезжает с Украины, из Белоруссии, России. Среди трудников странноприимного дома много украинцев — из Черновцов,Чернигова.

Жизнь в странноприимном доме приближена к монашеской аскезе. Двухэтажное каменное здание с небольшими комнатами на троих. Правда, есть душ и туалет. Храм и трапезная прямо в жилом корпусе. Едят все за одним длинным столом. Молитва в начале, молчание во время трапезы, поговорить можно после, за чаем. Еда постная, но невероятно вкусная. Например, такое простое блюдо, как рис с чечевицей и жареным луком, могло бы занять почетное место в лучших московских ресторанах. Видно, что на кухне работает повар с опытом.

Грек по национальности, он мастерски готовит и борщ, и похлебку из осьминогов.

Говорим опять про подъем на гору. «Сложно на Афоне не на гору подняться, а службу отстоять», — говорит отец Иосиф. Об афонских службах и ночных бдениях слагают легенды. Бывают службы по 13 часов и более. Это нам пока явно не по силам, но вот на гору упертые москвичи все же решают идти.

Встаем на следующий день затемно. Первый пункт — монастырь Святого Павла и поклонение Дарам Волхвов. В монастыре к нам присоединяется Томас, паломник-грек. Молодой спортивный парень уже не первый раз на Афоне. В тот день он не знает чем заняться и решает идти с нами. Не беда, что в отличие от нас у него нет модного треккингового рюкзака с набором космонавта — ему достаточно посоха, который он приобретает тут же, в лавке. Веселый и разговорчивый, он становится хорошим попутчиком.

Уже пешком идем к скиту Святой Анны, в ските прикладываемся к мощам. Я прошу у святой Анны помощи в дороге. Греческий монах наливает нам на дорожку кофе и ципуро (крепкий виноградный напиток), дает сладости. После скита дорога из битого камня идет все время вверх под серьезным наклоном. Достаточно быстро разделяемся на три группы по скорости. Томас — бывший футболист, он в хорошей форме. Посмотрев бодрые документальные фильмы известных российских журналистов о подъеме на гору, сначала идем быстро, делая небольшие привалы каждый час.

На половине пути идти становится тяжело, сводит ноги, иногда обе сразу. Что заставляет подниматься дальше — загадка.

Бурчишь под нос молитвы, которые знаешь, и идешь. Позже, обмениваясь впечатлениями, один из участников подъема рассказывал, что во время подъема почти в бреду мечтал встретить «мулашку» — так на Афоне называют мулов, чтобы подниматься на нем, потому что сил не было никаких. В районе двух часов добираемся до Панагии — небольшой обители на высоте 1500 метров. По преданию, именно до этого места дошла Богородица. И на этом месте возник домик, в котором могут отдохнуть и даже переночевать паломники.

Нам очень хочется передохнуть, и мы с Томасом заходим. Нас встречает веселый отец Александр. Конечно же, русский. Отец Александр поднялся к Панагии за неделю до нас, когда все вокруг было в снегу — местами его было по пояс. Как выяснилось на месте, последний ушедший из Панагии осенью неплотно закрыл дверь в домик — и обитель замело.

59-летнему монаху, тащившему на себе 20 кг груза и преодолевшему тяжелейший путь, пришлось еще и расчистить дом от снега.

Уже потом мы все мысленно сокрушались: тридцатилетним москвичам было недосуг взять с собой на гору сухарей и чайных пакетиков, чтобы облегчить старому иноку заботу о других паломниках.

Но отец Александр не из тех, кто унывает. Он сразу усаживает за стол, отпаивает чаем, угощает черным хлебом и расспрашивает обо всем на свете. Отец Александр даже включает нам музыку — Александра Барыкина. Осоловевшие от подъема и горячего чая, мы с Томасом пребываем в полнейшей прострации. Наевшись хлеба с солью, мы вскакиваем и бежим наверх. Еще час карабканья в гору — и мы на самой высокой точке Афона. Помолившись и переведя дух, начинаем смотреть вниз. Под нами раскинулся весь Афон. Сквозь облака просматриваются зеленые холмы, каменистые берега. Вдруг меня охватывает такое спокойствие, умиротворение.

Обратно мы бежали. Надо было успеть засветло. В тот день мы все порядком утомились и, сидя у отца Иосифа, рассказывали о своих приключениях. Разговор зашел об огромном финансировании в монастыри Афона. Количество русских монахов и паломников с каждым годом растет в геометрической прогрессии. В этом есть свои и плюсы, и минусы.

Русские несут на Святую гору не только восстановление монастырей, но и свой бизнес-подход, который не всегда сочетается с монашескими идеалами аскетизма.

Но с другой стороны, русские, наконец, стали возвращаться на Афон массово.

На следующий день мы уезжали. Попрощались сердечно с отцом Иосифом и отправились в русский монастырь. Приложившись к мощам святого Пантелеимона, мы ускользнули от всех вместе с трудником Сашей в пекарню. Мы попросили черного хлеба и пошли на набережную. Надкусив хлеб, я сразу узнал вкус, который надолго останется со мной. Это был хлеб отца Александра на вершине горы Афон. Прожевывая ржаные зерна и вдыхая ароматный морской воздух, я начал понимать, что же это такое — «афонозависимость». Вдали стал проступать силуэт катера, который плыл за нами. Пора было возвращаться на материк. Но на этот «остров» я еще обязательно вернусь.