Украинский писатель заявил, что Крым не нужен: «Сколько будет ненависти…»

«Свидомых украинцев» там всё равно мало

(function(w,doc) {
if (!w.__utlWdgt ) {
w.__utlWdgt = true;
var d = doc, s = d.createElement(‘script’), g = ‘getElementsByTagName’;
s.type = ‘text/javascript’; s.charset=’UTF-8′; s.async = true;
s.src = (‘https:’ == w.location.protocol ? ‘https’ : ‘http’) + ‘://w.uptolike.com/widgets/v1/uptolike.js’;
var h=d[g](‘body’)[0];
h.appendChild(s);
}})(window,document);

Известный украинский писатель Василий Шкляр в эфире телеканала «Эспрессо ТВ» подтвердил свое мнение насчет того, что Крым никогда не был украинским. Он обосновал свою мысль, парадоксальную для сегодняшней политической логики Киева.

Шкляр предложил представить возвращение Крыма Украине. При этом, по его наблюдениям, люди на полуострове в эйфории от присоединения к России. «Вот мы говорим: «Нет, там наши люди!». Ну и в Чикаго их больше, наших людей, и в Нью-Йорке больше. Я имею в виду сознательных украинцев», — сказал писатель в телеэфире.

В случае присоединения обратно к Украине россиян в Крыму в условиях демократии нельзя будет «поставить на место» тоталитарными методами — выселением и заселением «своих», продолжил Шкляр. «Вот представьте, сколько будет ненависти?» — предложил подумать политический деятель.

В представлении Шкляра, жившие в Крыму украинцы всегда считали его чужбиной. Такая земля — «серая территория» тормозящая прогресс, уверен он. По мнению писателя, своей землей можно считать лишь ту, «которую нация может освоить на уровне своей культуры, духовности».

Шкляр последователен в своих взглядах, и заподозрить его в сочувствии россиянам трудно — его логика рациональна. Еще в 2011 году он говорил, что Крым и Донбасс нужно отделить от Украины. Эти регионы он считал чужеродными, как гангрену. «Если эти «неукраинские» регионы отсоединятся, то Россия уже никогда не будет представлять серьезной угрозы для Украины», — размышлял он тогда.

К слову, свой роман «Залышенец» писатель попросил не переиздавать на русском языке, чтобы его книга не стала «инструментом русификации».