«Государство не нуждается в деньгах населения»

Бюджету не нужны деньги россиян, которые те, по задумке Минфина, должны направить на скупку облигаций федерального займа (ОФЗ), считает глава комитета Госдумы по финансовым рынкам Анатолий Аксаков. Как связаны карты «Мир» с продуктовыми карточками, а также как именно РПЦ должна регулировать «банк для бедных», он рассказал в интервью «Газете.Ru».

— Министр финансов России Антон Силуанов рассказал на Сочинском инвестфоруме, что в апреле ведомство запустит облигации федерального займа для населения. Что вы думаете по поводу этой идеи, перестанут ли наши граждане держать деньги под подушкой?

— Я считаю, что это неактуально. Знаете, почему? Бюджет сформирован исходя из цены $40 за баррель. Сейчас же цена на нефть — $55 и выше. Соответственно, поступления в бюджетную систему вполне приличные. Они позволяют выполнить все свои обязательства и даже покрыть дефицит бюджета.

Поэтому сейчас привлекать средства населения — это значит отвлекать эти средства от других инструментов, в которых мы заинтересованы.

К примеру, мы пытаемся стимулировать приобретение облигаций коммерческих организаций. Мы приняли в первом чтении закон (а в марте, я уверен, мы его окончательно доработаем и примем), связанный с налогообложением купонного дохода физических лиц, которые приобрели облигации. Также в первом чтении был принят законопроект, касающийся увеличения первого взноса в индивидуальные инвестиционные счета (ИИС), с 400 тыс. до 1 млн руб. Это должно стимулировать активность населения на рынке ценных бумаг, а ОФЗ, получается, будет конкурировать с этими инструментами.

Фактически частный сектор, выпуская свои облигации, будет конкурировать за деньги населения с государством, которое не нуждается в деньгах этого населения.

ОФЗ — сам по себе инструмент нормальный, но необходимости в нем сегодня для государства не существует.

— К слову про инвестчета. Одно из преимуществ ИИС была возможность компенсировать налоговый вычет. Теперь же повышается размер взноса, но сумма для вычета остается. Вам не кажется, что вы подсовываете людям обманку?

— Мы хотим увеличить размер инвестирования в первый год до 1 млн руб., тем самым повысив интерес к этому инструменту тех, кто хотел бы играть вдолгую и получить больше, чем 52 тыс. руб., которые он получает сейчас в виде налогового вычета.

Изначальный вариант законопроекта, который я готовил, предусматривал увеличение суммы для налогового вычета тоже, но Минфин уперся. Я надеюсь, что ко второму чтению мы сможем убедить их либо дать возможность увеличить ежегодный взнос до одного миллиона на все три года, в течение которых нельзя использовать вот эту льготу по налогу, либо договориться об увеличении суммы для налогового вычета до миллиона рублей.

— На Гайдаровском форуме было решено принять в весеннюю сессию новое бюджетное правило. Как продвигается процесс?

— Мы ждем от Минфина поступления документа. В Госдуме тема уже не раз обсуждалась с Силуановым, Орешкиным, Набиуллиной. Мы считаем, что надо быстрее, конечно, прислать его в Госдуму, потому что цена на нефть оказалась выше запланированной и, очевидно, вопрос об использовании нового бюджетного правила актуализируется быстрее, чем обозначил Силуанов. Это раз.

Во-вторых, мы услышали от Медведева интересную идею, которую я бы развил. Она связана с использованием международных резервов для предоставления кредитов на покупку российских товаров. То есть для стимулирования российского экспорта. Но я бы к ней добавил другую идею: предоставление кредитов, относительно льготных, но по низкой ставке, которую за рубежом сейчас наши конкуренты могут получать, в валюте.

Эта идея уже давно предложена, причем она не инфляционная. Потому что деньги не тратятся в России, не превращаются в рубли, эта валюта, она тратится там же, за рубежом.

За счет использования этих резервов мы могли бы дать возможность нашим предприятиям получать дешевые валютные кредиты на решение своих вопросов, на экспорт российских товаров, стимулирование экспорта и на закупку современных технологий.

— На прошлой неделе в вашем комитете прошло обсуждение карты «Мир». К чему на сегодня удалось прийти?

— В первую очередь мы договорились о плавности перехода. Для пенсионеров — точно до 2020 года, по бюджетникам мы договорились пока до 1 июля 2018 года. В принципе, это реальная дата. Мы не хотим, чтобы возник так называемый горб, когда одновременная выдача карт в массовом порядке создает напряжение для кредитной организации. И это будет через каждые три года повторяться, если карточки трехлетние.

Мы будем изучать эту проблему. Также в планах — внимательно изучить тарифную политику.

Мы хотим посмотреть все тарифы, какие сейчас предлагаются населению. По информации, которую мы получили из ЦБ, тарифы на обслуживание карты «Мир», на 20–70% ниже, чем сейчас предлагают международные платежные системы. И это в нас вселяет оптимизм.

Кроме того, есть практика, когда пенсионеры не платят за обслуживание карт. Мы понимаем, что для этой категории людей ситуация не должна измениться.

— Для кого переход на карты «Мир» станет обязательным?

— Это все бюджетники, пользующиеся картами, пенсионеры, силовики, муниципальные работники в том числе.

В проекте закона еще было зафиксировано, что и разовые выплаты должны поступать на счета, привязанные к карте «Мир». Но в ходе обсуждения и с банкирами, и с экспертами мы отказались от этой идеи, чтобы не создавать людям проблемы на пустом месте.

— Как вы относитесь к идее ухода от наличных платежей?

— Концептуально я ее поддерживаю. Потому что она, во-первых, уменьшает затраты государства на производство наличных, на их утилизацию и транспортировку, это миллиардные затраты. Также это увеличение ресурсной базы кредитных организаций. Потому что деньги будут у них на счетах, соответственно, они смогут больше кредитовать население, предприятия. То есть емкость ликвидности банковского сектора увеличится. Это, я считаю, удобно населению и даже выгодно.

Но при этом я противник насильного перехода. Я думаю, можно было бы начать с крупных покупок, и то очень аккуратно. Нужно создавать инфраструктуру, разрабатывать тарифы. Потому что многие не хотят, например, платить картой за дорогой автомобиль из-за высокого эквайринга.

— Минфин еще в 2012 году говорил об ограничении расчетов наличными между людьми и компаниями, сначала установив лимит в 600 тыс. руб., потом — в 300 тыс. руб. Но к чему-то прийти так и не удалось.

— Я думаю, что это иногда специально вбрасывается, чтобы посудачили на эту тему. Но в Минфине самом нет понимания. Законопроект, который там готовили, был раскритикован и не дошел даже до правительства. Поэтому я не очень верю, что в ближайшее время этот законопроект попадет в Госдуму.

В рамках той же карты «Мир» разрабатывается программа лояльности, при которой люди будут дешевле покупать товары. Достигнуто это будет за счет заключения соглашений НСПК с федеральными сетями, которые будут зачислять бонусные баллы.

— Похожая идея — о возвращении продуктовых карточек — выдвигалась в Минпромторге.

— Да, эта идея была предложена раньше, чем появилась карта «Мир», и она отрабатывается параллельно.

Но сам Бог велел, поскольку покупки этих товаров должны финансироваться из бюджета, запускать этот проект через использование карты «Мир».

— В конце января вы поддержали идею создания банка для бедных и предложили координировать ее РПЦ. Как вы это себе представляете?

— Идею предложил патриарх, и, в принципе, она очень такая человеколюбивая, я бы так сказал. Она направлена на поддержку небогатых слоев населения, что вызывает по крайней мере сочувствие. Это первое. Во-вторых, все-таки есть практика, когда доктор Юнус реализовал эту идею в Бангладеш.

Я считаю, что если у нас есть инициатор этой идеи, благородный инициатор, который в принципе призван помогать, в том числе и неимущим, то почему бы ее не запустить. Конечно, важно, чтобы в этом проекте был задействован авторитет церкви. Но не только как учредителя проекта, а именно как участника.

— На ум тут же приходит история с банком «Пересвет».

— Согласен, это печальный опыт. Вроде бы банк был связан с РПЦ, но только тем, что в нем хранились деньги Церкви. В реальности он не был православным банком: по своей идеологии, канонам и прежде всего — по честности ведения бизнеса. Это был обычный коммерческий банк, который оперировал деньгами не только православной церкви, но и многих других уважаемых людей и организаций.

А здесь, как я понимаю, совсем другой принцип работы. Банк, где не только оперируют средствами или пожертвованиями церкви, а где во всем присутствует христианская идеология. Здесь можно было бы провести аналогию с исламским банкингом, где следуют заповедям Корана и не отступают от них.

Ну и я полагаю, что он мог бы существовать на принципах краудфандинга. Была же касса взаимопомощи, когда люди скидывались и по очереди выдавали деньги нуждающимся. Здесь что-то похожее, но все-таки на принципах окупаемости и платности.

— А кто у нас должен платить за этот банк? Если в Бангладеше был независимый бизнесмен…

— У нас тоже могут быть и независимые бизнесмены, если они придерживаются православной идеологии.

— А государство должно участвовать в банке?

— Я считаю, нет. Это дело частных физических лиц и частного бизнеса. Ну и церкви.

— Должна ли сама церковь заниматься финрегулированием?

— Я считаю, что церковь не должна регулировать этот процесс. Церковь должна входить в совет директоров, следить за тем, как ведутся бизнес-процессы, определять стратегию на заседаниях совета. Ну и следить, как выполняется эта стратегия.