«Если ничего не менять, то нырнем в 90-е»

Лидер Партии роста Борис Титов рассказал «Газете.Ru», как восстановить экономический рост в России.

— В какой стадии сейчас подготовка программы «Стратегия роста», которую планируется представить президенту?
— Будет готова к январскому заседанию президиума экономического совета при президенте. Изначально программу планировали подготовить чуть ли не к сентябрю 2017 года. Алексей Кудрин, член президиума Столыпинского клуба, заявил, что ему надо полтора года на подготовку его стратегии. Мы заявили в ответ, что сделаем за полгода. Понимаете, конкуренция, она же очень полезна не только в бизнесе, но и в экспертной среде. И Кудрин тогда тоже согласился подготовить к январю.

— А Сергея Глазьева, тоже члена президиума клуба и советника президента, вы, получается, не допускаете теперь к подготовке проекта стратегии?
— Он в президиум Столыпинского клуба входит. Но наша работа была перенесена на другую площадку, которая называется «Аналитический центр при правительстве». И там уже участвуем не только мы, Столыпинский клуб. Там и Минфин, и Центральный банк… И много других ведомств и экспертов. Глазьев не в составе этих рабочих групп.

— Какая проблема при подготовке стратегии оказалась самой спорной, на чем мнения разошлись кардинально?
— Давать деньги в экономику государственную или не давать. Это главный вопрос, который вызывает у нас больше всего дискуссий.

Наши оппоненты считают нас профанами в экономике, а мы их считаем абсолютными профанами от бизнеса.

На днях Сергей Алексашенко, выступая на «Эхе Москвы», называя меня, употребил даже…

— …непотребное слово?
— Да, они считают, что государство не может давать деньги в экономику для развития, для стимулирования роста. Что эти деньги будут украдены, а если не украдены, то окажут инфляционное давление на экономику. А мы говорим, что они ничего не понимают, что развития не бывает без авансирования денег, что те деньги, которые будут переданы в экономику, вернутся назад, потому что мы предлагаем дать только в кредит, с возвратом. И при этом предлагаем инструменты, каким образом довести средства до реальных проектов. Чтобы они не ушли в сторону.

— На валютный рынок, например?
— Вот банкам, считают наши оппоненты, можно давать деньги спокойно. И потом эти деньги действительно оказываются на валютном рынке. Сколько раз это уже было. И в 2008 году, и сейчас, и каждый раз эти деньги оказываются на валютном рынке. Эти деньги — на поддержание стабильности банковской системы — вообще выброшенные в пропасть. Мы говорим о том, что наши деньги вернутся. Не будет никакого инфляционного давления, потому что они создадут новую добавленную стоимость.

— И сколько денег вы предлагаете направить в экономику?
— Около 2 трлн руб. в 2017 году. Но на каждый рубль вложенный будет создано 10% в среднем новой добавленной стоимости. Есть расчеты. На любой проект, в который вы вкладываете рубль, создается продукция, на выходе вы получаете рубль двадцать, рубль тридцать. Это новая добавленная стоимость в стране. То есть это новый ВВП.

— А кто считал вот это: рубль дал — получил рубль двадцать прироста?
— У нас в клубе — KPMG, PWC, эксперты крупнейших аудиторских и консалтинговых компаний. Российские ученые — академик Ивантер, Аганбегян, Миркин, Клепач…

— А откуда вы предлагаете взять эти 2 трлн? Это деньги, взятые из…
— Это государственные деньги, это деньги или правительства, или Центробанка, которые могут быть вложены через специальные институты, выданы в виде кредитов частному сектору, в основном в сектор производства. Эти деньги пойдут в тысячи предприятий. Они пойдут в создание новых продуктов, товаров и услуг. То есть нового ВВП, Это и есть цель, разве нет? Для того чтобы создать новое богатство… Ну, не богатство, благосостояние. Новые товары и услуги для страны, для граждан.

— Разве Кудрин и Глазьев не хотят того же самого? В чем, как вы считаете, слабость позиции Кудрина или Глазьева?
— Кудрин — это старая политика финансовой консолидации, которая была эффективна в период высоких цен на нефть. Его цель — стабильность, финансовая, макроэкономическая и, главное, социальная стабильность.

— Чем плоха эта цель?
— Это политика удержания. Она подразумевает, что источник доходов есть, гарантированный, постоянный, неснижаемый. И даже увеличивающийся от налогов, от экспорта нефти. Эта стратегия работала, когда цены на нефть были высокие. Тогда не надо было думать о том, как зарабатывать, как расти.

Мы прежде всего говорим, что, раз цена на нефть упала и сама экономика уже не вывезет себя при таких ценах на нефть, надо учиться зарабатывать но-новому.

И мы предлагаем, как зарабатывать, как расти. Надо государству занимать не пассивную, ленивую политику, а активную — ту, которую сегодня проводят США, Япония, Европа.

— А в чем слабость позиции Глазьева? Он тоже за то, чтобы дать экономике больше денег, снижать ключевую ставку, готов даже включить печатный станок, призывает не бояться роста дефицита бюджета.
— Глазьев — это крайность другая. Он считает, что надо действительно сегодня огромные средства вложить в экономику и они все будут правильно использованы. Мы считаем, что это не так. Мы уверены: надо держать очень узкие коридоры, что должны быть сбалансированные объемы поступления денег в экономику. Что они должны оказаться в реальных проектах. Глазьев помнит времена премьерства Примакова. Тогда реально сработала та политика, которую проводил Примаков. Но из тех денег, которые были выделены, в экономику ничего не вернулось. Ничего не вернулось. Мы делаем так, чтобы все вернулось. Кроме этого,

Глазьев, конечно же, за государственную экономику. За большое количество государственных крупных проектов, которые, как он считает, вывезут экономику вперед.

Мы считаем, что это не должны быть вообще государственные проекты. Государство — очень плохой, неэффективный менеджер. Поэтому все эти проекты должны быть, тысячи проектов, но частных, конкурентных. Это должен быть и малый бизнес, и промышленность, и сельское хозяйство.

— В итоге к январю президент получит три программы по стимулированию экономического роста. Одна революционнее другой…
— Но если ничего не делать, то нырнем в 90-е годы по уровню жизни в стране — в 1993–1995-е. Сегодня уже $9 тыс. на душу населения, то есть мы уже нырнули в докризисный 2007 год. То есть мы уже на десяточек лет назад отошли за это время. Если ничего не менять, то нырнем и в 90-е, когда $100 в кармане — ты крутой парень.

Пришло время определяться: или жить по-старому, по-прежнему затягивая пояса и съежившись, или пытаться выйти из кризиса, работая на опережение.

Нужно дать экономике денег в рост, как в ЕС и в США. Американцы уже $1,5 трлн на это пустили. Европа преодолела отметку в €1 трлн, который был пущен на политику количественного смягчения. Японцы сейчас вторую очередь своей политики смягчения на $260 млрд долларов начинают. Они дают деньги в рост экономике, чтобы она завертелась, чтобы маховик не остановился, и тогда есть шанс выехать вместе с этой экономикой из кризиса. Такая же дискуссия и у нас. Мы за Европу, ЕС, Японию. Кудрин — за монетаризм и ту политику, которую проводил до 2008–2009 годов.

— Хорошо, мы выяснили, откуда взять средства для стимулирования роста. Поясните теперь, как эти 2 трлн дойдут до бизнеса, по каким каналам? Чтобы не растащили по пути…
— Через институты развития. Есть, например, Фонд развития промышленности. Но у него всего 30 млрд сегодня капитал государственный. А заявок там сегодня уже на 600 млрд и уже утвержденных около 400 млрд. Очередь стоит за этими кредитами. В очереди стоят с утвержденными бизнес-планами.

— ВЭБ, мы помним, как институт развития весь в долгах остался…
— Возвратность средств из фонда на сегодняшний день — 100%. Уже пошли возвраты кредитов. Потому что там особый порядок принятия решений. Там по звонку деньги не получишь. Там технологии выдачи бизнеса, они такие же, как и в частном инвестиционном бизнесе. Там есть правление и экспертный совет, возглавляемый Антоном Даниловым-Данильяном, частным предпринимателем. Там половина правления — да, чиновники, половина правления — бизнес. И банки. Они правильно выстроили схему. Там копейку просто так не возьмешь. Только в реальные проекты. И возвратные проекты. Как Данилов-Данильян говорит, «друг за другом следят».

— Только один канал накачки деньгами? Это же мизер.
— Нет, кроме этого есть другие институты, которые мы предлагаем. Создать такой же фонд в аграрном секторе и брать в залог землю. Мы предлагаем также доинвестировать АИЖК, предлагаем ввести программы пятипроцентной ипотеки, и тогда строительный сектор может вырасти на 50/%. Есть еще канал — это Корпорация развития МСП, которая имеет возможность выдавать кредиты под 6,5%. Это уже действующая программа. 35 млрд у них был лимит на этот год. Второе направление доведения средств до экономики — это рефинансирование банков под проектное финансирование. Через институт рефинансирования коммерческих банков.

— Пойдут на валютный рынок…
— Не дадим им выйти на валютный рынок с этими деньгами, потому что они обратно должны положить свои облигации по проекту, поэтому деньги пойдут только в проекты.

— И все-таки каков механизм, как ограничить банки от спекуляции на бирже?
— У банков будут проектные обязательства. Во всем мире работает система проектного финансирования. Кроме нас. Нельзя развиваться только за счет кредитов с обеспечением. Сегодня у нас только работает кредитование с обеспечением. Причем еще банки берут в залоги только квартиры и машины предпринимателей. Даже склады не берут. Товар на складе не берется в залог. Потому что считается, что он может просесть в цене. Поэтому

проектное рефинансирование во всем мире работает как финансирование развития, потому что там не нужно обеспечение.

Там обеспечением является то оборудование, которое покупается в рамках проекта. И вообще все, что производится в рамках проекта. И облигации, и акции самого проекта. И поэтому вот это второе направление, которое во всем мире работает, является реальным способом доведения наших денег до реальных проектов в экономике.

— А дадут 2 триллиона-то? Сумма немаленькая…
— Значит, так, мы считаем, что эти деньги можно сегодня взять из бюджета только частично. В бюджете есть много средств, которые не расходуются, и сегодня около 800 млрд даже не израсходовано на этот год. Мы можем взять эти деньги в долг, например, у правительства.

Можно разместить на рынке специальные ценные бумаги, облигации, которые будут в рублях, но они индексируемые на момент погашения в доллары или в евро.

То есть они будут снимать курсовой риск. То есть вы покупаете, по существу, доллары. Потому что государство с вами расплатится по тому курсу, который был не на момент покупки, а на момент продажи вот погашения вашей облигации. Понимаете? То есть здесь это как валютная облигация, но только номинированная в рублях. Под 2–3% годовых. Для граждан это очень выгодно. И для иностранных инвесторов, портфельных и частных инвесторов. Которые сегодня сплошь на нашем рынке. В отличие от крупных банков (из-за санкций), таких мелких инвесторов у нас огромное количество.

— Погашение под гарантии государства?
— Естественно.

— А с ключевой ставкой что делать? АИЖК не поможет, если не будет дешевой ипотеки…
— Ключевую ставку мы предлагаем снижать.

— А что это за новый орган — Администрация роста? Какой-то бантик сбоку от правительства. Законодательством не предусмотрено таких надстроек…
— Это вопрос не законодательства, вопрос желания. Воля политическая нужна. Такого рода институты были созданы и в Китае, называется Комитет развития реформ, в Сингапуре — это Агентство по стратегическому развитию было сделано, во всех странах. И в Южной Корее, в Японии…

Подчиняться Администрация роста должна напрямую президенту.

Правительство не в состоянии заниматься стратегией. Реально оценивать ситуацию. Никто вам ни в одном ведомстве не сообщит о негативном сценарии, потому что их работа такая, говорить хорошие новости. Поэтому мы уже в экономике шестое «дно кризиса» проходим, все ниже и ниже.

— Если вы про Алексея Улюкаева, то он в интервью «Газете.Ru» сообщил, что у него даже слова такого нет в словаре — «дно». А кто войдет в эту Администрацию роста?
— Она должна быть сформирована, конечно, из людей, которые реально понимают, что такое инвестиционное развитие. Эксперты, конечно, больше с международным опытом, которые понимают, что такое проектное управление.

— Когда ждать результатов, если ваша программа будет взята за основу?
— Если взять идеальный сценарий, у нас рост инвестиций уже 8–10% в первом полугодии 2017-го.

— Правительство переживет эту осень?
— Я считаю, что сегодня менять всю вертикаль чиновничью, я имею в виду экономическую правительственную вертикаль, нет смысла, Они там уже навострились и с текущими делами более или менее управляются. Хотя тоже

бюрократии много, и она не очень эффективна. Но сломать это быстро не удастся.

Если ее сегодня поменять полностью, то длительное время потребуется, чтобы прийти в себя после этого, научиться заново работать. Поэтому лучше создать рядом Администрацию роста, которая бы забрала функции развития из всех министерств и из правительства и стала бы отвечать именно за рост, именно за развитие.

— Какой урок из санкций Запада к России правительство не извлекло? Одной фразой.
— Россия — это маленькая экономика, в отличие от ЕС. Что для них укус комара — для нас удар кувалды.